Сын от врага - стр. 22
Один он среди женщин.
Маленький жук.
Понимаю, что сами виноваты в том, что избаловали его в какой-то степени, но я всю свою жизнь мечтала о ребёнке, особенно с того момента, как мне сказали, что у меня не может быть детей. Алия мечтала тоже о ребёнке, но после смерти моего отца у неё был выкидыш, а больше мужчин в её жизни не было.
Поэтому мы обе растворяемся в Марке.
А Тахир… ну он просто детей любит. А Марка тем более. Сын сам к нему тянется, как и тот к нему.
В общем, весело нам в Дубае. И все же мы здесь сказочно кайфуем. Едим фрукты, плаваем, гуляем, даже на шоппинг успеваем выбираться. Плюс к тому проблем с носиком, которыми Марк часто страдает в России, в этой стране не наблюдается. Их словно нет и не было никогда. Чудеса морского климата.
Также мы клинику нашли, где Алие проводит экспериментальное лечение какой-то именитый профессор. Я в науке не сильна, поэтому не знала его раньше.
Мужчина пытается вернуть ей ноги, о чём Алия мечтает. Она более двадцати лет к коляске прикована. Уже не надеется, но я верю, что всё у неё будет хорошо. Профессор обещает хорошие прогнозы. У него уже было две пациентки почти с аналогичными диагнозами, и он обеих на ноги поставил.
Тахир его через знакомых нашёл. Договорился, и вот!
Пока результата нет, но мы верим. К тому же быстрых результатов нам и не обещали.
Зато Алия цветёт с момента начала первого приёма. У меня даже подозрения, что она в этого профессора влюбилась, но она всё отрицает. Но… мы все разузнаем. Обязательно. Должна же я ей как-то за подколки в мой адрес отомстить. Всё Артур, Артур...
Так мы в Дубае проводим три недели. Три райских недели блаженства и релакса. Тахира только не хватает, но мы каждый день созваниваемся по видеосвязи. Марк жалуется на нас. Муж его поддерживает и якобы нас ругает. Алия рассказывает о лечении. А я пытаюсь разузнать хоть что-то о делах мужа. Только партизан он! Три недели ни одного намёка.
— Как дела дома? — спрашиваю его, не надеясь на ответ. Он молчит всегда. Не рассказывает. Подтверждает самые ужасные предположения.
— Живы. Здоровы. Уже хорошо! — коротко отвечает, орудуя на кухне. — А, вот он! — восклицает, найдя стакан.
— Тахир! Ну что за шутки?! — не выдерживаю. — Что и как? Говори! Три недели молчишь!
— Ты не захочешь этого знать, — заявляет и наливает себе воды.
— Хочешь не хочешь, а надо знать!
— Ладно, — сдаётся и, переместившись за стол, заговаривает напряжённо. — Вначале в твой магазин нагрянули проверки. Прикапывались ко всему. Но всё чисто. Не зря мои ребята деньги получают. Но… — моё сердце останавливается от этой паузы. — Магазина больше нет. Сгорел.