Сын - стр. 10
У Гали никогда не было сомнения в том, что сын её вырастет хорошим человеком! И она прощала ему всё! И делала для него всё, что могла. Одно она не могла никак: заменить ему отца…
Сын учиться не хотел. И не учился. Сидел в классе, смотрел в окно и постоянно получал двойки. По всем предметам, кроме физкультуры. Здесь он был отличником. И Галина поддерживала хоть этот интерес ребенка к школе. Она дополнительно устроила его в бассейн, где работала медсестрой ее любимая племянница Нина. С Ниной ее связывала дружба с самого детства. Нина была всего на два года младше Галины, и интересы у них были общими, да и сыновья почти ровесники. Нина была и внешне очень похожа на Галю, только чуть повыше и одевалась более современно.
Поскольку бассейн был далеко от дома, и нужно было ездить на автобусе, Галина провожала его, ждала в вестибюле и после занятия везла домой. И это все после рабочего дня.
– Мама, – спрашивал Тима, – можно я сам буду ездить? Мне уже двенадцать. Многие ребята сами приходят.
– Давай на следующий год, сынок. Мне не трудно, а даже интересно с тобой лишний раз пообщаться.
Многих детей приводили родители учиться плаванию, но Тима, по словам тренера, оказался самым одарённым в группе. Уже на втором занятии он поплыл! И с каждым разом плавал все лучше. Сын плавал, а Галина сидела на скамеечке в фойе и разговаривала с бабушкой Юры Хомякова. Они здесь и познакомились. Казалось бы, случайное знакомство, а вот вышло, не случайное. Бабушка Юры сыграла в жизни Гали и её сына роль спасительницы. Но об этом позже.
И всё бы было хорошо, если бы не школа. Сама школа, конечно, ни при чём, но конкретная школа, где учился сын Тимофей, оказалась очень даже «при чём».
Галина всю жизнь не могла без ужаса вспоминать Ларису Дмитриевну Колобову, директора Тиминой школы.
Молодая комсомольская выдвиженка, приняв школу, решила сделать её лучшей в Ленинграде, для чего стала физическим способом в кратчайший срок освобождать школу от плохо успевающих учеников. Тимофей тогда учился уже в пятом классе.
Поскольку школа была с французским уклоном, её должны были покинуть дети, не способные к языку. Таких детей она отсылала в соседние, более «слабые» школы. А уж совсем «плохих», по её мнению, детей, неуспевающих и по другим предметам или с плохим поведением отправляла в спецшколу «для детей с трудной судьбой». В этой школе даже решетки стояли на окнах, как в тюрьме.
В том, что её сын получил направление в самую страшную для детей и родителей школу, Галина вновь видела свою вину, потому что неосторожно высказалась на одном из родительских собраний. Она выступила с протестом против такого отношения к «слабым» детям, которые могут вырасти из отстающих в передовые. В качестве примера привела Пушкина. Не сдержалась и назвала директора школы человеком с «коротким» взглядом на детей, что означало неспособность видеть на расстоянии. Директору, конечно же, передали, и она этого простить не смогла. Буквально через день, несмотря на середину учебного года и приближающиеся новогодние праздники, Колобова распорядилась направить мальчика в школу с зарешечёнными окнами. Она объявила Тимофея умственно отсталым, не поддающимся обучению. И доказательства у нее были неоспоримые. По всем предметам у мальчика было из рук вон плохо.