Сын двух отцов. Падение - стр. 33
– Что это? – спросил Безприм, беря в руки ленту.
– Как что! Это лента твоей сестры. Она в безумии своём этой вот лентой своё дитя жизни лишила, чтобы оно не мучилось. Боярин Будый их не поил и не кормил. А этот клок волос она из себя вырвала. Я его в темнице нашёл. Видишь, некоторые волос седые? Вот до чего довёл её окаянный душегуб! А эти пяльцы тоже её. Ещё скажу тебе, княжич кое-чего, – произнёс Ульян полушёпотом, – ты бы ноги уносил из Киева вместе с дружком твоим. Многим уже не по нраву, что ты неприятные вопросы задаёшь. В Киеве, в случае чего, готовы к войне. А ну как Будый и тебе решит кишки выпустить, и дружку твоему? Так что уноси ноги. Вот поэтому я тебе наедине всё и говорю.
Княжич боялся, что этот проходимец обманывает его. Доказательствам, которые принёс с собой Ульян, верилось с трудом.
– Чем ещё подтвердишь свои слова?
– Думаю, завтра твой дружок, пан Бржетислав, проснётся с распоротым брюхом. Будут тебе доказательства. Что греха таить, может, я и распорю ему брюшко. Сам пойми – служба у меня такая. От этого я и пью много, чтобы забыть. А знаешь, почему я тебе пяльцы эти показываю? А ведь я их в своё время и дал Владиславе, когда она ещё в темнице томилась. Из христианского человеколюбия, чтобы она хоть чем-нибудь себя занять могла. Непростой я человек – и князю служу. Тюремщиком. Оттого и хмельного пью много – душа страдает. Смотри, там её меточка есть.
Безприм покрутил пяльцы и увидел вырезанные буквы.
– И впрямь принадлежало Владиславе, – сказал княжич.
– Ладно, это можешь всё себе оставить. Только вышло так, что мы с тобой неверно условились о серебре. Надо больше мне дать – переработал.
Безприм отсчитал Ульяну серебро, а тот вместо того, чтобы поблагодарить, лихо похлопал княжича по плечу.
– Кто знает, может, в другой раз и за тебя мне так серебра отсчитают. А я человек, подверженный порокам, думаю, ты меня понимаешь. За серебро прирежу не задумываясь. В общем, ты бы, княжич, уносил ноги. Не найдёшь ты Владиславы и не увидишь, а увидев, пожалеешь, что нашёл её. Пусть она остаётся в твоих мыслях той, кем она была прежде.
Безприм с опаской смотрел вслед Ульяну, который медленно пошёл прочь. Отчего-то ему показалось, что этот человек и впрямь очень страшен. Этот русич – настоящий зверь, решил Безприм. Сколько злодейств он совершил, небось, никто и сказать не возьмётся.
Княжич опасливо покосился на кубок, подаренный Ярославом, и даже подумал, что хорошо было бы сделать глоток хмельного мёду. Даже от мысли об этом руки у Безприма затряслись, но он сдержался.