Сын цирка - стр. 19
Официант, спасший потолочный вентилятор от вороны, а затем с меньшим успехом схватившийся с супницей и половником, также двинулся по полю для гольфа за возбужденными даквортианцами, но через несколько шагов, увидев, как Инспектор Дхар гоняет стервятников, повернул обратно в обеденный зал. Этот официант был из армии бесчисленных поклонников, смотревших каждый фильм с участием Инспектора Дхара (два или три фильма он пересматривал раз по шесть); следовательно, его можно было с уверенностью характеризовать как молодого человека, кого притягивают мелкие преступления и кровавая уголовщина, не говоря уже о захватывающем и самом жутком, что было в Бомбее, – мерзейшем городском отребье, которое так щедро изображалось во всех фильмах с Инспектором Дхаром. Однако, когда молодой человек увидел, как знаменитый актер разгоняет стаю взлетающих стервятников, реальный труп в районе девятого грина сильно расстроил его. Он ретировался в клуб, где его отсутствие было уже с неодобрением отмечено стюардом мистером Сетной, который был гораздо старше по возрасту и взят на службу благодаря протекции умершего отца Фарруха.
– На сей раз Инспектор Дхар нашел настоящий труп! – сообщил молодой человек пожилому стюарду.
На что мистер Сетна сказал:
– Сегодня ваше рабочее место в Дамском саду. Убедительно прошу не покидать его!
Пожилой официант не одобрял фильмы с Инспектором Дхаром. Он вообще ко всему относился с абсолютным неодобрением – считалось, что эта его черта усугубилась на должности стюарда в клубе «Дакворт», где он держался так, будто его наделили полномочиями секретаря этого клуба. Мистер Сетна с хмурым неодобрением правил в обеденном зале и в Дамском саду еще до того, как Инспектор Дхар стал членом клуба, – хотя сам он не всегда был стюардом у даквортианцев. Прежде он был стюардом в клубе «Райпон», который принимал только парсов и был девственно-чист от какого бы то ни было спорта; клуб «Райпон» существовал для хорошей еды и хорошего разговора, и точка. Доктор Дарувалла там тоже был членом. «Райпон» и «Дакворт» отвечали запросам его многоликой натуры: как парс и христианин, бомбеец и торонтец, хирург-ортопед и коллекционер крови карликов, Фаррух не мог довольствоваться лишь одним клубом.
Что до мистера Сетны, то, поскольку он происходил из не такой уж старой состоятельной аристократии народа парси, его больше устраивал клуб «Райпон», чем «Дакворт»; однако обстоятельства, в которых выявилось его крайнее неодобрение чего бы то ни было, способствовали его увольнению оттуда. Это его «крайнее неодобрение чего бы то ни было» уже привело к тому, что мистер Сетна растратил деньги, унаследованные им от не такой уж зажиточной семьи, а это была немалая сумма. Эти деньги были в обращении в Радже, Британской Индии, но мистер Сетна настолько их не одобрял, что ухитрился сознательно все просадить. Мало кто пережил столько всего на бегах ипподрома Махалакшми, как он; и все, что у него осталось в памяти от тех лет игры на тотализаторе, – это дробный перестук лошадиных копыт, который он мастерски воспроизводил длинными пальцами по серебряному клубному подносу.