Сын безумия - стр. 40
«Ты пряталась и убегала четыре года от всей Вселенной, по всей Вселенной, против всей Вселенной! Осталось последнее усилие! Ты дошла».
Но раньше над Даяной не довлела необходимость. Раньше она могла уйти из космопорта, скрыться с «серой» пиратской базы, планета Сахуристар должна стать последним пристанищем. Здесь нельзя потерпеть неудачу. И потому каждый шаг требовал предварительной оценки и трезвого расчета.
Как примет ее этот мир?
Как чужака? Ополчится и начнет гнать или останется равнодушным и терпимым?
У Даяны еще оставались некоторые ментальные способности, – подойдя к шлагбауму, перегородившему дорогу к городу, она уловила недоумение в мыслях стражника. Высокий мужчина в длинном кожаном камзоле с железными нашивками на груди и спине немного скривил исполосованное старыми шрамами лицо и, подавив зевок, открыл дорогу без всяких просьб со стороны Даяны.
«Островитянка? – подумал стражник. – Почему пешком, так рано?.. – Потом оставил догадки и пустил вдогонку Даяны ленивую мысль: – Да кто их разберет, этих островных… Ходят, ходят, сидели бы на своих скалах, не лезли…»
Пройдя метров двести от шлагбаума, леди увидела на дороге вывеску трактира. «Приют странника» приглашал отобедать, накормить лошадей и отдохнуть в приятном месте «недорого и с удобствами».
У конной привязи топтались три понурые расседланные лошади, рыжая собака – даже животный мир во многом напоминал Землю! – лежала под навесом и с увлечением искала блох на желтом брюхе.
Когда Даяна поднялась на чистое сухое крыльцо трактира, собака подняла морду, поглядела на путницу и лениво тявкнула. Без злобы, для проформы.
«Если и люди в таверне так же скупы на эмоции, знакомство с сахуристарцами пройдет без лишних треволнений», – подумала леди Геспард и толкнула дверь трактира.
В довольно большом полутемном зале гостиного двора было тихо и удивительно опрятно. Запахи кухни не вызывали отвращения – как бывало на многих мирах, что посещала жена дипломата, – они были четкими и понятными. Здесь витали запахи мяса, прожаренного над огнем, пряностей и совсем немного острого сыра. Трое мужчин в дорожной одежде сидели за одним столом и, горячо переговариваясь, отправляли в рот ломти хлеба с толстыми пластами сыра и руками рвали жареное мясо крупной птицы. На стук входной двери мужчины поначалу не обратили внимания, продолжили жестикулировать, размахивая руками с зажатыми бутербродами и мясом, капающим на стол прозрачным жиром.
Но вот один из них, тот, кто сидел лицом к двери, прищурился, замер и, перестав жевать, уставился на гостью.