Сын атамана - стр. 32

– Погодите, браты, – отозвался Лукьян. – Раз такое дело заворачивается, есть предложение как гетмана Мазепу к нам привлечь.

– Говори, Лукьян, – заинтересовался Костя.

– Вы слышали про генерального судью Кочубея Василия Леонтьевича?

– Да, – сказал Булавин.

– Знаем, конечно, дружок Мазепы, опять-таки личность сама по себе богатая и влиятельная, такого на кривой козе не объедешь, – добавил Костя.

Лукьян, словно заправский заговорщик, напустил на лицо серьезную таинственную мину и пододвинулся ближе к друзьям:

– Конец их дружбе. У Кочубея мой побратим Петр Семерня служит. Так он говорит, что старый хрыч Мазепа закрутил любовь с дочкой судьи – Матреной, а она его крестница, между прочим. Гетман даже свататься приезжал, от ворот поворот получил и в ярости к себе умчался. Однако переписку с Матреной ведет, и встречи тайные полюбовные имеет.

– Вот же, греховодник старый… – удивленно сказал Кондрат.

– Дальше продолжай, – поторопил Костя.

– Все сношения их и шашни через Семерню идут, а он полюбовников, бывает, подслушивает. Мазепа говорит, что под руку Речи Посполитой отдаться готов, со Станиславом Лещинским через иезуитов переписку ведет и с королем шведским. Русский царь Карла у Смоленска караулит, и если швед на Украину повернет, выбор у Мазепы невелик, или разорение всего края, или договор с бывшим врагом. А раз так, то гетман уговаривает Матрену с ним бежать, и обещает ее польской дворянкой сделать. Ну а Кочубей, тем временем на него в Москву доносы пишет, подозревает что-то. Только вряд ли ему там поверят. Царь Петро гетмана дюже любит, а в наших делах мало что понимает.

– Надо узнать точно, когда у гетмана с Матреной следующая встреча. Подловим голубков и поговорим с Мазепой по душам. Если он, в самом деле, готов против царя пойти, можно убыстрить события. За ним тридцать тысяч реестровых сабель, сила немалая, – сказал Булавин.

– Сделаем, – пообещал Лукьян. – Мы с Семерней постоянно письмами обмениваемся.

Костя Гордеенко задумался и, что-то решив, высказался:

– Может получиться. Многие Москвой недовольны и вольности хотят. Из гетманских казаков лично Мазепе преданных только половина, а то и меньше. Остальные на Сечь смотрят или на своих полковников. Если гетман сам царю изменит, треть с ним пойдет, не больше, а если с нами заодно, почти все полки присоединятся.

– Выходит, договорились? – спросил бахмутский атаман. – Выступаем против царя?

– Да, – кивнул Хохол.

– Будет дело, – согласился Гордеенко.

Атаманы ударили по рукам, поклялись стоять заодно до самой смерти и стали готовиться к скорой поездке на Сечь.