Связано с любовью - стр. 8
Завтра Игорь не сможет попасть в дом, а в понедельник обнаружит, что он просто исполнительный директор с достаточно хорошей зарплатой. Останется ли он работать на меня? Лучше, если нет.
Бутылка воды не легла в подстаканник, а бухнулась под ноги, но опускать голову было нельзя – надо успеть – впереди встречка, и водитель уже «моргает» дальним светом. Нет, не успею, лучше вернуться в свой ряд.
Ногу на тормоз, а педаль просто застыла, я давлю сильнее, но она стоит в одном положении, и машина летит на скорости сто тридцать километров. Встречке некуда деться, я вижу испуганные глаза молодой пары в этой машине, и поймав только одну свою мысль в долю секунды, что эта чертова бутылка часто падала, но ни разу не закатывалась под тормоз, резко поворачиваю руль влево.
Тяжелый «Ленд Крузер» ломает ограждение, я лечу вниз, и вижу те самые камни, но сейчас они складываются в моих глазах в камни «Стены плача». Я приближаюсь к ним как в слоу-моушн[1] - это слово я узнала от Маринкиной Наташки – она снимает документальное кино. Я улыбаюсь. Ловлю себя на том, что слишком много мыслей я успела обдумать, и вижу теперь не только камни, а уже бумажки, свернутые в трубочки, и засунутые между камней известной всем стены. Их, как и я когда-то оставляют там люди с самым заветным желанием. Последней мыслью было: «если есть Стена плача, значит где-то есть Стена смеха». И все гаснет.
Дым и пыль, поднятые автомобилем, что упал с высоты трехэтажного дома поднимается до разломанного ограждения. Люди, остановившиеся на трассе, смотрят вниз, кто-то уже бежит по склону чуть дальше места падения. А в сумочке красивого изумрудного цвета запела Нина Симон – это звонила Марина, но я этого уже не слышала.
– Марин, мне кажется так поступать нельзя, - выйдя сразу за Мариной, которую под руку держала Наташка, начал осторожно Игорь. Для самых близких поминки Наташка устроила в доме Насти – хотела, чтобы люди собрались там, где ее второй маме было хорошо.
– Что нельзя, Игорь? Тебе не понравились поминки? По-моему, все было очень хорошо. И люди собрались близкие, и вспомнили о ней хорошо, - голос женщины дрожал, она поправила черный платок, что вместе с полным отсутствием косметики неузнаваемо менял ее лицо. Марина, казалось, постарела лет на пять.
– Я знаю нотариуса, к которому обращалась Настя, - он закурил, и тяжело выдохнув, поднял глаза на Марину. Та смотрела на него немигающим, тяжелым взглядом. – Она все оставила Наташе…
– Да, и я согласна с ее решением, извини, но… Я не могу тебе помочь сейчас ни в чем.