Размер шрифта
-
+

Связано с любовью - стр. 42

– Мама, ты болеешь? – превозмогая свое отвращение к тому, чтобы называть ее мамой, тихо спросила я.

– Я вчера заснула в церкви, и под утро меня нашли там на утренней молитве. Привезли домой.

– А врач? Тебе привозили врача? – то есть, плохо ей стало еще там, и заснула она сидя, но только под утро решили от нее избавиться? Это тот самый капеллан, что прихватил ее денежки? Сейчас я была зла на этих незнакомых мне людей, а не на свою сумасшедшую мамашку.

– Коли Богу угодно, я и так вылечусь, - прошептала с огромным трудом она, и рука ее безвольно упала. Я решила не тянуть время и сбегала до дедушки, что заведовал в домах хозяйством. Он как раз собирался идти к нам с дровами – летом они нужны только для готовки и большой охапки хватало на неделю – готовили раз в день, а подогревали все на небольших щепках вместе с чаем.

Дала ему серебряный и попросила привести врача. Дед аккуратно положил дрова и заторопился низко кланяясь – явно был доволен.

Пока никого не было, я решила раздеть ее, убрать лишнее с постели, надеть свежую рубашку. То, что я принимала за полноту, оказалось странной скруткой из простыни в районе живота. Лаура была тощей, и тощей она была не всегда – так похудеть, чтобы отвисла кожа можно только очень быстро. Значит, отец еще следил за тем, чтобы мы нормально питались, а оставшись одна, она полностью ушла в свою веру.

Я нагрела воды, поменяла под ней постельное, обтерла ее мокрыми полотенцами, и накрыла теплым одеялом. Теперь кровать была похожа на кровать, а не на гнездо.

Когда несла грязное белье, из него вывалился серебряный, возле ванной еще один. Я положила кучу в ванной, и аккуратно принялась перебирать тряпки. В той самой скрутке я и нашла пятьдесят серебряных. Она очень туго завернула их в край простыни, замотала рулетом и привязывала к себе. Сказать, что мне сейчас хотелось пойти и отдубасить ее этой простыней – ничего не сказать. Чего она боялась? Что я потрачу эти деньги? Для чего она их хранила, отдав, судя по весу, не менее тысячи серебряных?

– Мисс Элистер, - раздалось снизу, и я отложив монеты, и накрыв их тряпьем, поспешила вниз. Там стоял чуть полноватый, невысокий джентльмен. Именно так хотелось его назвать: тренч, хоть на улице тепло, шляпа – цилиндр, залихватски подкрученные усы.

– Мистер…. – замялась я, давая понять, что не знаю его имени, хотя, наверно, должна была, потому что он назвал мою фамилию.

– Барт. Эмиль Барт, милая Рузи. Как же ты выросла! Прими мои соболезнования – я поздно узнал о смерти твоего отца, - он искренне как-то погрустнел, снял шляпу, тренч, и искал глазами куда бы их пристроить. Я приняла его вещи и разместила на вешалке. Только потом я поняла – чего он оглядывался – он искал служанку.

Страница 42