Связано с любовью - стр. 35
– Розалин, ты готова? – голос матери разбудил меня, вернув из какого-то теплого и хорошего сна.
– Я не иду, у меня болит грудь, мне тяжело дышать. Я не смогу ни сидеть, ни лежать! – я боялась, что она станет настаивать, и тогда что? Орать на нее, кричать, что чуть не убила ребенка голодом? Кто мне поможет? Правильно, никто!
Пару минут тишины оборвал стук – закрылась дверь. Я выдохнула – хорошо, сейчас это сработало, но сколько она будет молча уходить? Заснуть я так больше и не смогла, да и калач в сумке, знаете ли, никто кроме меня не съест. Остатки каши, горячий чай с калачом – эта мысль заставила встать с хорошим настроением.
Разожгла печь остатками из двух небольших поленьев, поставила кашу, чуть разбавленную водой и чайник на огонь. Проверила входную дверь – она была закрыта снаружи. Выдохнула, принесла еще одну пачку бумаг из матушкиной спальни. Вот в них-то я и нашла то, что меня интересовало – договоры!
Отец покупал шерсть сам – он ездил по деревням, и скупал ее по низкой цене, а приемные листы от того и были такими грязными – их подписывали крестьяне прямо на месте, сразу после взвешивания. Сотня кальдов – вес. Сотня стоит десять серебрушек.
В договорах на продажу числится штука и вес штуки – тоже сотня. Но уже не кальдов, а лидов. Если представить, что кальд – килограмм, а лид – грамм, выручка составляла шестьдесят процентов. Но ведь эти штуки, скорее всего, не были просто фасовкой! Значит, шерсть была либо спрядена, что тоже не дешево, либо он имел наглость продавать ее такими вот небольшими кудельками? Но при таком обороте это просто глупо – кому нужна нестиранная пряжа маленькими клочками?
У меня, явно, было мало исходников. Должно быть производство! Я позавтракала парой ложек каши, налила чай, взяла свой калач, и отправилась на подоконник. Потом решила еще раз проверить секретер. В выдвижных ящиках бумаг больше не было, только записки, обрывки и какие-то расчеты, что не давали вовсе информации, а лишь еще сильнее путали меня.
Закрытый ящик ломать не хотелось. Не потому, что заметит мать, а потому что мебель была красивой, мне было жаль ее. Я планировала все отмыть и жить среди красивых вещей, да и перед мужчиной, что был отцом Рузи, было просто не удобно – сколько денег и сил он потратил на обустройство дома?
Ключ нашелся через час. Я проверила уже все в шкафу, осмотрела комнату, прохаживаясь там с кружкой, и откусывая ароматную еще сдобу небольшими кусочками, чтобы продлить этот вкус. И уже когда было отчаялась, и приняла решение ломать аккуратнее, заметила за шторой возле оконного проема небольшой гвоздик. Чуть ниже подоконника на шерстяной веревочке висел аккуратный ключ.