Связанный гнев - стр. 11
– Сейчас высказал свое мнение об этом, ибо не согласен, что жандармам и полиции удалось утихомирить шальные повадки рабочих. Вы правильно заметили, что они себе на уме. Но это еще полбеды, главная беда в том, что у них светлая смекалка. Я-то их, прости Господи, всяких перевидал, но дураков встречал среди них редко.
– Господа! – повысив голос, произнес Небольсин. – Мы говорим о совершенных пустяках. Толчем воду в ступе. Завелось это в нас от страха после пятого и шестого годов. Все разговоры о рабочей мудрости – естественное следствие этого страха с порочными необоснованными предчувствиями. Гадание на кофейной гуще перетрусивших интеллигентов. И это опять-таки оттого, что в глухой провинции мы оторваны от истинных государственных дел в столице. Для нас должно быть важно самое главное. Революционные беспорядки российской черни задавлены, их вдохновители либо в гробах, либо за тюремными решетками. Поэтому мы можем жить и работать. Довольно о пустяках! Послушайте лучше новость, которая сразу заставит вас позабыть страхи и по-государственному задуматься о судьбе нашего неповторимого края, о которой мы привыкли думать постольку, поскольку это касается нашего личного благополучия.
– Скажите понятнее, – подал голос Тетерников.
– Хотите проще?
– Нет, понятнее, без упреков в наш адрес. Будто сами о себе не заботитесь?
– Забочусь, но и друзей не забываю. Ради этого виделся со Столыпиным, чтобы вселить в ваш разум успокоение за свою дальнейшую судьбу. Извольте. Скажу понятно. Государь намерен кое-кому из великих князей доверить заботу о нашем крае.
– Это почему же? Аль князьям делать нечего? – спросил Аркадий Карпушин.
– Чтобы не мешали интригами Петру Аркадьевичу спасать Россию от всякого мракобесия. Всем нам, причастным к уральской промышленности, нужно обдумать свое отношение к ней и для развития ее всемерно помогать пожеланиям ее новых опекунов.
– А ведь правильно говорите. Думать нам придется по-сурьезному. Великие князья, почитай, все переженились на иноземках, а посему приведут за собой иноземных родственников.
– Разве плохо? Родственники их тоже титулованные и с капиталами.
– Без них нам сподручнее, Орест Михайлович.
– С голоса Власа Воронова поете, Татарников?
– Говорю по своему разумению. Русский я, возле золота и всякой руды уральской, и, понятно, со своими навыками. Мужик он дельный и быть с ним в одних оглоблях почитаю за честь.
– Воронову прежде всего придется подумать о своей позиции квасного патриота в золотопромышленности.
– Не станет он думать, Орест Михайлович. Недосуг ему ерундой заниматься. Нашим новым опекунам тоже у него придется учиться.