Связанные любовью - стр. 22
А потом я собралась с силами и встала. Вернее, Юра меня поднял. Он всегда знал, что первым уйдет из жизни, и ужасно беспокоился, чтобы я без него не пропала. И вот я лежу и думаю: смотрит сейчас на меня Юра оттуда и что видит? Полную размазню! Нет, так не годится. Села на кровати, а меня вдруг повело – ослабела, почти и не ела ничего все эти дни. Тут-то Юра меня и поддержал – почувствовала его руку у себя на плечах: «Потихоньку, потихоньку, вставай, Котенька, поднимайся». Так и дальше старалась держаться, чтобы Юру не расстраивать.
Через полгода я смогла заставить себя приняться за разборку Юриного архива. Наткнулась на коричневую тетрадку и подумала, что надо бы отдать ее Кате. Или не надо? С Юрой мы это не обсуждали, но я чувствовала, что он хотел бы. Но как я ее найду? Да и жива ли она? А если нет, то стоит ли открывать ее детям тайны прошлого? Столько лет прошло!
Открыла тетрадь, смотрю, а он туда еще листки вложил с текстом. Дописал, видно, после нашего разговора. Что-то вроде предисловия сделал. А в конце тетради добавил адрес: переулок между двумя Полянками, Большой и Малой, и номер дома. «Квартиру не помню, – написал, – но их там всего две на площадке, Катина – слева». Ну вот, не зря же Юра это сделал! Надо идти. А уж как будет – так будет. Может, Кратовы давно в другом месте живут или самого дома уже не существует. Но и дом был на месте, и Кратовы. Сама Катя мне дверь и открыла. Я сразу ее узнала, хотя, конечно, она постарела и поседела.
– Это вы – Екатерина Владимировна Кратова? – спросила я.
– Да, – ответила она. – Чем могу помочь? – Но не успела я и рта открыть, как она воскликнула: – Бог мой, да вы жена Тагильцева!
– Да. Как вы узнали?
– Я ждала вас. Рано или поздно вы бы пришли. Удивительно, что именно сегодня! – Она провела меня в маленькую комнату, усадила, сама села напротив. – Как он умер? Он страдал? Я хотела пойти попрощаться, но… Нет, не смогла.
– Умер мгновенно. Легкая смерть. А почему удивительно, что я пришла именно сегодня?
– В этот день мы с ним познакомились. Ровно пятьдесят лет назад. Такой же май был, сирень цвела. Роскошный куст под окнами рос, давно его нет. Юра рассказывал вам обо мне?
– Рассказывал. И вот…
Я подала ей тетрадь. Катя схватила ее, прижала к груди и, не выдержав, заплакала. Потом сказала:
– Простите. Не сдержалась. Вам-то гораздо тяжелей. Долго вы с ним прожили?
– Двадцать два года.
– Долго.
Мы помолчали, разглядывая друг друга. Для своих семидесяти Катя выглядела на редкость хорошо: ей шла седина, оттеняя яркость карих глаз, а морщин почти не было заметно. Возраст выдавали только шея да руки.