Святые уроды - стр. 1

(Эпизоды из провинциальной жизни в 2-х действиях)

Действующие лица:

СВЕТА, 24-28 лет, миниатюрная девушка с блуждающей улыбкой и серьёзными глазами;

ЮРКА, её муж, 30-35 лет, задумчивый молодой человек с недовольным взглядом;

ЛИДИЯ ПЕТРОВНА, мать Светы, 45-50 лет, плотная энергичная женщина с открытым лицом и нервным тиком;

БАБКА АННА, мать Лидии Петровны, 70-76 лет, худощавая женщина с юркими глазами и уставшим выражением лица;

ИГОРЁК, худощавый, отёкший, с жидкими волосами, неопределённого возраста.

Место действия: трёхкомнатная квартира с лоджией и кухней.

ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ

Ясное летнее утро. Большая зала трёхкомнатной квартиры в одном из провинциальных городов. В комнате висит несколько самодельных верёвочных кашпо, гипсовые разукрашенные маски и любительские картины в стиле постмодерн. Большое окно с выходом на лоджию открыто и занавешено марлей от комаров. Через лоджию видны верхушки берёз и небо – это третий этаж. За зелёной листвой проглядывают крыши деревянных домов – это окраина города: прилепившаяся сбоку деревенька, давно ставшая пригородом. На большом диване спят Света и её муж Юрка. Рядом детская кроватка, где спит маленький ребёнок.

Слышен звонок в дверь.

СВЕТА (тяжело поднимая голову и глядя на часы). Озверели, что ли, в такую рань.

ЮРКА (не открывая глаз, уткнувшись в подушку). Пошли в баню…

СВЕТА. А вдруг эта ненормальная пришла.

ЮРКА. У неё ключи…

Звонок становится настойчивым и долгим.

СВЕТА. Блин, с больной башкой… спать хочу… (Поднимается, накидывает халат. Облизывает пересохшие губы.) Юр, у нас газировка осталась?

ЮРКА. Не… Макс, по-моему, всё выдул.

В дверь начинают колотить руками и, видимо, ногами.

СВЕТА. Да иду, иду же!.. Охренели совсем.

Света уходит открывать дверь в прихожую. Входит Лидия Петровна с двумя сумками. Она нервозная и взмыленная, сразу же направляется на кухню. Света идёт за ней.

ЛИДИЯ (прямо с порога). Чё не открываете, трахались, что ли? Ключи не могу найти… (Входит, не прекращая рыться в сумке.)

СВЕТА (сонным осипшим голосом). Мам, успокойся. У тебя случилось чего?

ЛИДИЯ. Ой, отвали! Ну, дай пройти-то, господи. Встанет на пути вечно и обходи её. (Проходит на кухню и выгружает сумки.) Этот урод твой спит?

СВЕТА. Мам, ты чё охренела – с порога-то начинаешь. Ты чё вернулась-то? Поругались, что ли?

ЛИДИЯ. Ой! Отвяжись. Бабка Аня спит ещё?

СВЕТА. Ну, а чего же – время-то девятый час. Ты насовсем, что ли?

ЛИДИЯ. Девятый – горбатый. Я раньше в семь утра на завод бежала, к себе в кабинет. За это и уважали, поэтому и жратву всё время таскаю. А то бы сдохли уже давно.

СВЕТА. Мам, ну чё ты опять начинаешь. Юрка не ест твои продукты.

ЛИДИЯ. Не ест. А крабовые палочки пропали из холодильника. Домовой, что ли, унёс?

Из комнаты слышится голос Юрки.

ЮРКА. Да ёш твою мать! Не жрал я ваши тухлые палочки.

ЛИДИЯ. Вот-вот – тухлые. А чё ж они из холодильника – сами испарились? Артист грёбаный свалился… (Бормочет.) Правильно говорят, что ни артист, то алкаш или педераст… или бездельник… (Дальше бормочет что-то неразборчиво себе под нос.)

СВЕТА. Ты ребёнка щас разбудишь. Может, тебе чаю поставить?.. Оставь сумки, я сама разберу.

Лидия Петровна садится за стол, с удовольствием отдавая сумки дочери.

ЛИДИЯ. Я у него все свои продукты забрала.  Там ещё кабанятины кусок – на охоту недавно ходил.

СВЕТА. Бабаев твой?.. (Нюхает пакет с кабаньим мясом.) Фу, правда, воняет. Значит, ты насовсем?

ЛИДИЯ. Ты меня уже достала своими расспросами. Я вернулась к себе в законную квартиру. Что, боишься мешать буду? Глаза-то красные – опять пьянку устроили. При мне чтоб никаких гостей – выкину к чёртовой матери!

СВЕТА. Мам, мне пофигу – вернулась, значит, вернулась.

Из маленькой комнатки выходит бабка Анна, худенькая маленькая старушка с блаженной улыбкой.

АННА. Ой, Лидочка вернулась. Ну, слава богу, опять вместе заживём.

ЛИДИЯ. Откуда ты знаешь, что я вернулась? Опять под дверью, что ли, подслушивала? «Лидочка вернулась» – вижу, вон уже свои иконки на кухне поставила.