Святые с улицы Бримо - стр. 60
Фрэнсис в точности запомнил ту колонку и статью-некролог о смерти Императора из утренней газеты.
– Сердечный приступ наступил в четырнадцать часов тридцать две минуты по йормскому времени. Это как раз обеденное время!
– А значит…
– Весть о смерти Императора распространилась с молниеносной скоростью, и Мария могла физически не успеть сбежать из Дворца. Что же случилось?
– Ее и Монику заметили за два коридора до выхода и… сообщили печальную весть.
Получив ответы на свои вопросы Эрнест и Фрэнсис задумались над новыми.
– Для меня смерть Императора все равно остается тайной, – Эрнест откусил еще кусок пиццы, – он был слишком молод, не имел вредных привычек и явных проблем со здоровьем. Как у него мог возникнуть сердечный приступ? Смертельный! Прошу внимания! Смертельный один-единственный сердечный приступ!
– Или Император долгое время скрывал что-то о себе? – предположил Фрэнсис.
– Хм… не думаю, Фрэнсис. Это максимально подозрительно!
Эрнест с прищуром взглянул на официанта и задал ему прямой вопрос:
– А был ли сердечный приступ?
У старика нашелся свой вариант ответа:
– Вы рассуждаете в точности, как рассуждали Восемь Призраков Йорма, узнав о смерти Императора. Они задавались тем же вопросом. А был ли сердечный приступ?
– Они нашли ответ? – не сдержался Эрнест.
– О, да! Они нашли ответ…
– Ах! Продолжайте же вашу историю! Нам не терпится узнать, что же случилось дальше! Как Призраки Йорма узнали о том, что на самом деле случилось с Императором в последние минуты жизни?
Старик ехидно улыбнулся и продолжим:
– Итак, на следующий день после смерти Императора Селивана Леконт…
Глава 6. Кто подстроил сердечный приступ?
Бродячая Сова стянула белое покрывало с холста и представила всем свой новый художественный шедевр.
Как и другие картины Совы, эту переполняло множество абстрактных элементов, но, в отличии от остальных работ, среди буйства и хаоса красок прослеживались образы и даже сюжет.
В правой части холста из желтых, оранжевых и красных цветов складывался образ девушки, сидящей на камне, обнимающей руками колени. Она сидела к зрителю боком, а потому прослеживался ее изящный нежный профиль. За спину уходили длинные пышные волосы, развивающиеся на ветру.
Если приглядываться к картине еще дольше, то можно увидеть море – буйный океан серых и белых цветов, а над ним – черное небо и мириады белых звезд.
Вся картина написана удивительно смелыми и броскими мазками. Отчасти все представленное здесь – абстракция, а с другой стороны – настоящее творение с четким продуманным сюжетом и филигранным его исполнением.