Святой язычник - стр. 18
Приняв решение, Острожко изо всех сил заработал локтями, пытаясь выбраться из толпы. Впопыхах он не заметил, что за ним пристально наблюдают. Он не мог ни видеть, ни слышать, как Блуд шепнул на ухо Волчьему Хвосту:
– Что-то Добрынин прихвостень сильно распетушился. Займись-ка им…
Поэтому, когда Острожко наконец выбрался за ворота пантеона, он сразу оказался в руках здоровенных недружелюбных увальней. Они оттеснили его в сторону и легонечко оглушили. Несчастный тайный советник не успел и пикнуть, как потерял сознание. Добрые молодцы споро стащили тело с дороги, бросили в канаву и вернулись в святилище.
Казалось, уже никто не мог помешать исполнению замыслов Волчьего Хвоста и Блуда. Добрыня еще спал, Острожко валялся в канаве, а Великий князь не имел права отказаться от обряда жертвоприношения. Осталось лишь привести жертву и позвать Владимира. За Иоанном срочно снарядили отряд из дружины Волчьего Хвоста. За ним увязалось много народа, падкого на подобные зрелища. Возглавил делегацию сам боярин. Подъехав на коне к дому Феодора, он крикнул:
– На сына твоего пал жребий! Избрали его боги!
Ничего не подозревавший Феодор вышел на высокое крыльцо.
– Не боги это, а просто дерево. Нынче есть, а завтра сгниет. Не едят они, не пьют и не говорят, но сделаны человеческими руками из дерева. Не дам сына своего бесам!
Неслыханно было пойти против местных обычаев и богов. На такое еще никогда никто не осмеливался. Люди с плачем отдавали детей на заклание, понимая, что иначе будет уничтожена вся семья, а то и весь род. Волчий Хвост не поверил своим ушам и потребовал еще раз:
– Дай своего сына, да принесем его богам!
Но непреклонен был Феодор:
– Если боги они, то пусть пошлют одного из богов и возьмут сына моего. А вы-то зачем совершаете им требы?
Толпа взревела от негодования. В отступника полетели палки и камни. Феодор бросился в избу и закрыл дверь. Дружинники по приказу боярина пошли на штурм.
– Живыми брать, гадов! – кричал Волчий Хвост.
Сотни добровольных помощников деловито шныряли вокруг дома. Одни несли солому, другие высекали огонь, третьи били стекла… Дружинники взошли на крыльцо, но оно вдруг рухнуло: кто-то уже успел подрубить опоры. Толпа отхлынула, и сразу в нескольких местах вспыхнуло пламя.
– Я сказал, живыми! – взвизгнул Волчий Хвост.
Но было поздно. Деревянный дом пылал, как факел.
Оставалась надежда, что люди внутри не вынесут жара и сами выйдут наружу. Однако из горящего дома не доносилось ни звука. За треском пылающих и падающих бревен никто не услышал тихих молитв. Боги не приняли человеческих жертв.