Святослав. Хазария - стр. 55
Озадаченные столь неожиданным поведением русов, хазары чуть замешкались, их левое Крыло стало вытягиваться наперерез Горицвету. Русская тьма, продолжавшая вихрем вращаться по степи, вдруг развернулась и со всей яростью и лихостью ударила в истончившуюся часть хазарского Крыла.
В смертельной битве схлестнулись опытные и сильные воины. Зазвенел булат, затрещали щиты, послышались стоны раненых, и на горячую пыльную землю стали падать первые окровавленные тела.
Горицвет быстро отсёк хазарское Крыло от ядра и погнал к русам. Здесь оно было охвачено в Перуново коло и почти всё уничтожено.
Уйзен, решив не отвлекать главные силы на спасение левого Крыла, выстроил Сердце стрелой и всей мощью ударил в центр Святославовой дружины, намереваясь расчленить её надвое. Не уступая друг другу, в жестоком единоборстве гибли русы и хазары, но крепко стоял центр русского Сердца.
В это время левое Крыло Издебы быстро сместилось и, обойдя врага, внезапно обрушилось на его правое Крыло, отсекло от него три тысячи и замкнуло в коло. Началась жестокая сеча, много русичей сложили головы, но из окружённых хазар никто не ушёл.
Видя, что его Крылья большей частью уничтожены, а русы наседают с обеих сторон, Уйзен стал пятиться к полудню, чтоб не оказаться в окружении.
Святослав устремился за ним, велев Горицвету с Издебой обтекать хазар с двух сторон и сближать Крылья. Хорошо отдохнули за три дня русские кони, опережают притомившихся за время погони хазарских скакунов, чуть-чуть, да быстрее успевают совершить манёвр. Вот уже наполовину охватили хазар – те что было силы рванулись, стремясь уйти, да поздно! Святослав уже свёл Крылья и сам во главе запасного полка ринулся на врага с грозной перуновой печатью на челе. Заметались степняки в смертельном коло, стали бросаться туда-сюда, а русы отсекали части от Итильского войска и истребляли их, поднимали на копья и разили мечами. Страшный гул жестокого сражения стоял над степью, земля дрожала от топота десятков тысяч конских копыт, от грома мечей и воинских криков.
Отчаянному койсожскому князю, что командовал правым хазарским Крылом, удалось собрать остатки войска и выстроить его Лодией. Рубясь не на жизнь, а на смерть, они храбро бросались на русские мечи и копья. Отчаянные койсоги, устилая землю трупами, с нечеловеческими усилиями разорвали-таки Перуново коло и потекли к Дону.
Новоиспечённый темник Блуд дрался в этой сече отчаянно, как никогда прежде, не чувствуя ни усталости, ни жары, ни катящегося градом пота. До сих пор в ушах звучал тот сладкий миг, когда вся княжеская дружина провозглашала ему, простому воину Блуду, троекратную «славу». Он всегда был честолюбив, всегда стремился быть первым. Когда после долгих ратных занятий все падали без сил, он преодолевал усталость и старался выполнить то, что не получилось, ещё раз. Прилюдная похвала начальников за радение всегда была лучшей наградой и отзывалась внутри сладкой истомой. Он хотел стать сотником, и даже тысяцким, но вот так сразу, в один миг – темником?! От одного сочетания «темник Блуд» в душе радостно пело, а за спиной будто выросли крылья. И потому нынче он рубился, наверное, за десятерых.