Святослав. Болгария - стр. 39

– Не могу я, милая Живенушка, про такое князя просить. Мы с Младобором мужи здравые, не убогие, а значит, в час войны должны быть воинами. Так исстари заведено, а коли не будем того блюсти, погибнет земля наша под чужими копытами. Не могу я, не по Прави это – пользоваться тем, что тебе выпало выкормить таких двух богатырей, как Святослав и Младобор. То честь великая материнская и слава, но говорить князю я о том, а тем паче просить не буду, прости! – Лемеш отстранил жену, поцеловал в последний раз и вскочил в седло. Огрел коня по крупу плетью и поскакал прочь, не оглядываясь, а вслед за ним полетел растерянный сын. Потом уже перед самым Киевом, когда пустили коней в тени деревьев пощипать скудной измученной засухой травы, а сами сели передохнуть, Младобор решился спросить:

– Неужто правда, отец, что я молочный брат самого князя Святослава?

– Правда, сынок, – вздохнул Звенислав, – перед природой-то все равны, что князь, что смолокур. Княгиня Ольга уже в летах была, когда боги ей дали сына, потому молока не было, из теремных не хотели кормилицу брать, лишние разговоры. Мы тогда ещё вблизи Киева жили однодворцами, как и сейчас. Однажды, когда мать с тобою на руках возле нашей хаты сидела на завалинке да тебя грудью кормила, конный какой-то появился. Вида важного, одет добротно, подъезжает к ней и спрашивает, сколько дитятке от роду, да хватает ли молока, а сама здрава ли. Потом попросил, чтоб хозяина, то есть меня, кликнула. «Что за притча такая, – думаю, – какое дело этому важному мужу до Живены и тебя малого?» Поговорил тот муж со мной, он княжеским теремным оказался, в двух словах объяснил, что к чему, и клятву крепкую взял никому о том не говорить. В общем, стал ты, Младоборушка, жить в тереме княжеском вместе с мамкой, которая тебя и князя нашего молоком своим вскормила, – закончил свой рассказ Звенислав. – Когда Святославу годок исполнился, князь Игорь приставил к нему кормильца Асмуда и отправил в Новгород, в свою вотчину, значит. А княгиня нам подарки хорошие дала, только попросила для жилья другое место сыскать, вот мы и переселились…

– Чудно, – раздумывая о том, что услышал, вымолвил сын, – выходит, в самом деле я молочный брат самому князю… – повторил он.

– Ты, сыне, про то никому сказывать не должен, такой уговор у нас с княгиней Ольгой был, и, покуда жива она, не смеем мы слова данного порушить, уразумел?

Сын только молча кивнул в ответ: а как же иначе, коль слово дадено?! Да и не поверит никто, если расскажешь, на смех только поднимут и за болтуна пустого считать будут.