Святоотеческие наставления о молитве и трезвении или внимании в сердце к Богу - стр. 50

80) Ущедри мя и услыши молитву мою (Пс. 4, 2). Что ты говоришь? Выше поминал о правде, а здесь обращаешься к щедротам и милости? И какая тут может быть последовательность? Великая и весьма сообразная с предыдущим. Ибо, хотя бы мы сделали бесчисленное множество дел добрых, но услышаны бываем по щедротам и человеколюбию; хотя бы мы взошли на самый верх добродетели, но спасаемся все же по милости. Отсюда научаемся, что с правдою потребно иметь сердце сокрушенное. Если кто и грешником будет, но станет молиться со смирением, – что уже есть часть добродетели, – то многое может получить: напротив, если кто и праведником будет, но приступит в молитве к Богу с гордостью, то лишится всех благ. Тому и другому научили нас своим примером мытарь и фарисей. Поучись у мытаря, не стыдясь взять себе в учители того, кто так прекрасно совершил дело молитвы, что всего достиг одними словами. Так как душа его хорошо была уготована, то и одно слово сильно было отверсть ему небо. Как же она была уготована? Он самого себя окаявал, ударял в грудь и не дерзал даже очей возвести на небо. Если и ты таким же образом будешь молиться, то сделаешь молитву свою легчайшею пуха [5, 44].

81) Молитвы бывают услышаны не просто, какие ни есть, но молитвы, совершаемые по закону Божию. Какие же это? Те, в которых испрашивают того, что прилично Богу даровать, а не просят того, что противно Его законам. Кто же, скажешь, столько дерзок, чтоб просить Бога сделать то, что противно законам Его? Тот, кто молится на врагов своих: ибо это не согласно с законом, от Него положенным. Он говорит: отпускайте должникам своим (Мф. 6, 14). А ты Того Самого, Кто повелевает тебе прощать врагам, призываешь на врагов. Может ли быть что-либо хуже такого безумия? Молящемуся должно иметь и вид, и мысли, и чувство просителя. Зачем же ты принимаешь другое лицо, лицо обвинителя? Как можешь ты получить прощение собственных грехов, когда молишь Бога быть наказателем грехов, содеянных другими? Итак да будет молитва твоя кротка, тиха, с лицом радушным и доброжелательным. Только такая молитва достойна слуха Царя Небесного, достойна небес, – только такая есть язык ангельский. Когда она приступает просить за оскорбивших и обидевших, тогда и Ангелы предстоя слушают ее в великом молчани, а когда умолкнет, не перестают рукоплескать ей, хвалить ее и дивиться ей. Когда приступаем к Богу в молитве, не будем думать, что это – обыкновенное зрелище. Нет – это такое зрелище, коего зрители – целая вселенная, паче же сонмы горних Сил Небесных, и среди их Царь Небесный, готовый услышать молитву нашу. Будем же совершать ее так, чтоб она оказалась достойною сего зрелища. Пусть ни один гитарист, ни один лирист не будет столько тщателен в приготовлении к выступлению на сцену из боязни, не допустить бы какого-либо неприятного звука, сколько мы, намереваясь вступить на зрелище Ангелов. Пликтором (чем ударяют по струнам) да будет у нас язык, который бы не произносил ничего неприятного, но одно стройное и благозвучное, с надлежащим настроением души. Приступая к Богу, прося Его и умоляя, будем и ко врагам своим умилостивлять Его: тогда, и о нас самих молясь, будем услышаны [5, 45—6].