Святокаменск - стр. 18
Пианист продолжал играть, как ни в чём не бывало. Дэн позавидовал его самозабвению: лично он не умел вот так отключаться от внешнего мира, чтобы во время игры слышать только себя.
Посторонний громко ел, стуча вилкой и ножом – музыка ему явно мешала. Пил водку, быстро напился. Встал из-за стола, уронив стул. Пошатнулся, опёрся на стол, чтобы не упасть, и заорал на весь ресторан:
– Да что это за говно?
Алёша тут же перестал играть, нервно дёрнувшись на сиденье. Пьяный посетитель продолжал:
– Херня, а не музыка. Мэ-мэ-мэ, бэ-бэ-бэ… – Он подёргал пальцами, передразнивая пианиста. Повернулся к остальным посетителям. – И чё, вам это нравится? А жопу лизать япошкам – нравится? Ничего-о-о-о… Скоро хана всем япошкам. И Меликову вашему, самому главному япошке. – Он опять повернулся к растерявшимся от неожиданности музыкантам. – А вы все, вот вы все, да – вы опять будете «Мурку» играть. До самой, блин, старости будете «Мурку» играть. И «Таганку».
Пьяный молодой человек замолк ненадолго, а потом, не то откашлявшись, не то рыгнув, заорал «Голуби летят над нашей зоной, мне с тоски нельзя на них смотреть…» К нему подступили двое охранников, вежливых, совсем молодых ребят:
– Пожалуйста, прекратите по-хорошему.
Тот заржал, громко и деланно:
– Гэ-гэ-гэ! А по-плохому? Ну чё вы мне сделаете, а? Морду разобьёте?
Охранники замялись:
– Вызовем милицию…
– Во. Вот и всё, что вы можете. В морду-то дать слабо? Слабо, а? – Он несильно шлёпнул ладонью по лицу одного из охранников, тот попятился.
– Да ну вас на хер, – подвёл итог пьяный молодой человек и двинулся по ломаной траектории к выходу из ресторана. Охранники шагали следом, легонько подталкивая в спину, или делая вид, что подталкивают.
Хозяин ресторана, вытирая платком руки и лысину, выбрался на сцену и виновато произнёс:
– По всей видимости, сегодняшний музыкальный вечер окончен… Вы понимаете, да. – Он посмотрел на пианиста Алёшу, который неподвижно сидел на прежнем месте, закрыв лицо руками (ладони опять были сложены «птичкой»). Вечер был не закончен, а уничтожен. Завсегдатаи ресторана сидели, будто помоями облитые – растерянные, униженные. Блондинка в ярко-красном вечернем платье, сохранившая в свои сорок лет молодые фигуру, зубы и лицо, беззвучно плакала и скребла ногтями по фиолетовой скатерти, будто по лицу пьяного хама.
Дэн знал, что Алёша не притворяется, что играть сегодня он уже не будет. И есть, и разговаривать. И заснуть не сможет.
Получив у хозяина деньги – пятьдесят долларов вместо обычных ста – Дэн поспешил к выходу.
Пьяный молодой человек не успел далеко уйти – опершись на стену ресторана и наклонив голову, громко икал. Охранники стояли у дверей ресторана и наблюдали за ним.