Святочные рассказы - стр. 22
Капитан подумал, а потом безнадежно махнул рукой.
– В таком случае поворачивайте назад! – сказал он наконец.
Работа закипела. Но лишь только корабль стал повертывать назад, как на него налетела снежная буря. Он лег набок, потом выпрямился, а вслед за тем чудовищная волна с шумом покрыла всю его палубу. Шлюпки и прикрытия над палубой были тотчас же снесены в море. Не прошло и пяти минут, как сломалась бизань-мачта, а за нею грохнул и фок.
– На штирборт! – скомандовал капитан.
Экипаж оживился. Все стали работать так, как не работали никогда. Брызги моря, темнота и снег не позволяли даже различить руку, поднесенную к глазам. Это были минуты, когда казалось, что разверзся ад и что человек отдан в жертву разъяренной, бурной стихии. Но Григорьев стоял среди всего этого хаоса разрушения, как лев. Корабль получил пробоину, наполнялся водою и теперь уж оставалась единственная надежда на спасение – это как можно скорее выброситься на берег, пока судно еще не пошло ко дну.
– Теперь уж погибли! – шепнул штурман Семенов и перекрестился. – Да простит меня Бог!
На пне фок-мачты кое-как удалось укрепить палку и выкинуть на ней белый флаг – призыв о помощи.
Устало и безучастно работали люди, выкачивая ледяную воду. Господи, хоть бы поскорее рассветало! В такую ночь малейший луч света может возродить в человеке надежду на спасение. И этот луч блеснул.
Но это был не дневной свет. Это был огонек на берегу.
– Только еще Овечий Кут, – пробормотал Семенов и стиснул зубы. – До порта еще далеко.
Капитан приказал распределить между людьми спасательные пояса.
Судно вдруг вздрогнуло всем корпусом от сильного удара. Оно коснулось земли. Затем его снова приподняло, ударило еще раз, опять приподняло и, наконец, крепко посадило на мель среди бурунов. Огонек из Овечьего Кута светил теперь слабо и уже с другой стороны. У потерпевших крушение не было ничего, чем бы они могли дать о себе знать на берег. Держаться на палубе они также не могли, сбившись в одну кучу и прижавшись друг к другу там, где было посуше; они тупо глядели во мрак, возлагая последнюю надежду на остатки судна.
Их обдавало снежной вьюгой и брызгами пенящихся волн. Подобно насторожившемуся тигру, они налетали на них, неся беспрерывное разрушение. Вдруг раздался треск по всему остову. Каждый схватился за свой пробковый пояс; затем все стали в темноте нащупывать руками друг друга, желая выразить этим свой навеки прощальный, последний привет, и исчезли в морской глубине…
– Негодный Колька, ты опять будишь Валю? Отойди от нее! – сердито вскрикнула тетка Анна.