Святитель Николай Сербский - стр. 9

В июне 1936 года владыка Николай вновь направляется в Жичскую епархию – одну из старейших и крупнейших в Сербской Церкви. При нем епархия переживает настоящее возрождение. Обновляются многие древние монастыри, строятся новые храмы. Предметом особых забот стал для него имеющий неоценимое значение для Сербской Церкви и истории Жичский монастырь. При владыке Николае в обители принимали русских эмигрантов, один из которых, отец Харитон, даже стал его духовником.

Стараниями владыки Николая в Жичском монастыре развернулась активная реконструкция с участием известных специалистов и архитекторов: были построены церковь святителя Саввы с народной трапезной, кладбищенская церковь с колокольней, новый епископский корпус и многие другие постройки, большая часть из которых, к сожалению, погибла при бомбардировке монастыря в 1941 году.

Надо сказать, что со времен учебы в Санкт-Петербургской духовной академии святитель Николай искренне любил Россию и глубоко сочувствовал трагедии нашей страны. Однако в этот период его жизни русофильство святителя приняло совершенно особую форму – он не только принимал у себя в епархии русских эмигрантов, но и одним из первых заговорил о необходимости прославления семьи последнего Российского императора в лике святых: «Наступает время, и настало уже, когда воинство живых русских святых от святого Владимира, святого Серафима и до последних новомучеников, с царем-мучеником во главе, возвестит небу и земле, что народ русский заново рожден в страданиях, снова кровию освящен, преображен Христом и готов помочь всему миру» [15]. Слова святителя были очень смелыми – в то время общественное мнение склонялось к «нерешительности» и «безволию» последнего русского царя.

Но владыка Николай был уверен, что его долг, как серба, свидетельствовать о тех жертвах, которые принесла Россия, отстаивая свободу и государственность Сербии. Он говорил об этом так: «Посмеем ли мы когда-нибудь забыть, что русский царь с детьми своими и с миллионами собратьев своих пошел на смерть за правду сербского народа? Посмеем ли умолчать пред небом и землею, что наша свобода и государственность стоят России больше, чем нам? Мораль мировой войны, неясная, сомнительная и с разных сторон оспариваемая, являет себя в русской жертве за сербов с евангельской ясностью, несомненностью и неоспоримостью» [15]. Святитель не только словесно свидетельствовал о необходимости канонизации царской семьи – по его благословению в Жичском монастыре не стене трапезной был устроен иконописный образ царя-страстотерпца Николая II.