Святая ведьма - стр. 4
Опять подпись, толчки, печать…
– Со мной вы представляете других? – с придыханием говорит Людмила.
Вот тут нужно издать стон. Показать, что мне приятно.
– Людочка, ну что ты, с тобой я представляю весь мир. Весь огромный мир Каурина.
Запах сургуча заполнил кабинет также, как и запах пота. Влажные шлепки убыстряются. Толчков становится больше, а времени на подписание бумаг меньше.
Людмила снова издает стон и ловит себя на мысли, что такой же стон издала мама, когда мягкосердечный солдат проткнул её сердце копьем. Этого солдата потом жестоко наказали, но это было потом. Вряд ли мама стонала от наслаждения, но от облегчения мук – точно.
Толчки усиливаются. Ещё немного, ещё пара листов и будет знакомый возглас. Его инквизиторская фишка. Возглас вырвется вместе с фонтаном белесой влаги. Её не хватило бы, чтобы затушить те костры, но Людмиле опять покажется, что в неё влили целую бутыль простокваши.
Людмила не видит лица Павла Геннадьевича, но может поклясться темной владычицей Комесой, что на нем возникает тоже самое выражение удовольствия, какое возникло на лице восемнадцатилетнего мальчишки-инквизитора при первом сожжении ведьминого семейства.
Меня пощадили. Он пощадил. Для себя.
Раздается возглас, и горячая влага влетает в разгоряченное лоно:
– Я! ЕСТЬ! СУД!
Плеть Калиматры
Ступая на мягких лапах, в комнату крадется ночь. Это время ведьм. Время, когда Людмила Огнева может остаться наедине с собой и попрактиковаться в заклинаниях. Самое первое заклинание, которое она освоила – наведение ложного образа на скрытые камеры. А вы что думаете? Если она работает на одного из Высших инквизиторов, то её проверять не будут? Три раза ха! Вот так вот: «ХА-ХА-ХА!»
В этом мире даже в туалет сходить нельзя, чтобы регулирующие органы не записали весь цикл и не проверили на благонадежность процесса. Да-да, если у вас запор, и вы поносите церковь и Бога, в надежде на то, что это облегчит страдание, то не извольте сомневаться – в ближайшее время к вам может постучаться вежливый инквизитор.
А уж если вы секретарь верховного инквизитора, который заведует огромным штатом боевых единиц, то быстро привыкнете, что каждый сантиметр двухкомнатной квартиры будет содержать три камеры и пять микрофонов. Конечно же скрытых и задрапированных, незаметных для обычного глаза. Но не для ведьмы.
Когда Павел Геннадьевич насытился, то спокойно подождал, пока женщина омоет его «жезл всевластия». Затем вернулся к делам, а Людмила отправилась разносить бумаги с печатью. Интимные бумаги. Каждая напоминала о недавнем соитии в кабинете. Между ног болело, всё-таки в следующих раз надо будет использовать больше смазки. Людмила подумала, что вскоре стане смазочной наркоманкой, если будет в таких дозах потреблять прозрачный крем «Шалость».