Святая преподобномученица Елисавета Федоровна (Романова). Жизнеописание. Акафист - стр. 6
В. Ф. Джунковский [9]
По смерти своего мужа она разделила все свои драгоценности на три части: одна из них была возвращена казне, другая часть была распределена между ближайшими ее родственниками и третья, самая обильная часть, пошла на пользу благотворительной деятельности. Великая Княгиня ровно ничего себе не оставила, не исключая и своего обручального кольца.
Протопресвитер М. Польский [3]
Через некоторое время мы заметили в Великой Княгине некоторую перемену: она стала живее интересоваться делами склада, взгляд ее стал не таким напряженным и далеким от жизни, как будто она нашла какой-то интерес и какую-то цель в жизни. Говорили, что она хочет удалиться от света и посвятить себя богоугодным делам. Она купила в Замоскворечье на Большой Ордынке дом с большим участком земли. Там должна была возникнуть община диаконисс. Ее мечтой было учредить такую общину по примеру древних апостольских времен.
Н. Балуева-Арсеньева [2]
Не все, однако, были способны правильно понять и оценить происшедшую в ней перемену. Надо было пережить такую потрясающую катастрофу, как ее, чтобы убедиться в непрочности богатства, славы и прочих земных благ, о чем столько веков говорит
Евангелие. Для общества решимость Великой Княгини распустить свой двор, чтобы удалиться от света и посвятить себя служению Богу и ближним, казалась соблазном и безумием. Презрев одинаково и слезы друзей, и пересуды, и насмешки света, она мужественно пошла своею новою дорогой.
Протопресвитер М. Польский [3]
«Я же приняла это не как крест, а как дорогу, полную света, которую указал мне Господь после смерти Сергея и стремление к которой уже много-много лет назад появилось в моей душе. Не знаю когда – кажется, мне с самого детства очень хотелось помогать страждущим, прежде всего тем, кто страдает душой. Желание это во мне росло, но в нашем тогдашнем положении, когда мы должны были принимать у себя, делать визиты, устраивать приемы, ужины, балы. я не могла целиком посвятить этому жизнь, другие обязанности были важнее. <…> Это выросло постепенно и теперь обрело форму, и многие из тех, кто знал меня всю жизнь и видят меня здесь, вовсе не удивились, а сочли эту перемену лишь продолжением того, что началось раньше, и я поняла это так».
Из письма Елизаветы Феодоровны к Николаю II от 18 апреля 1909 года [8]
Продолжительный траур по Великом Князе, когда она замкнулась в свой внутренний мир и постоянно пребывала в храме, был первой естественной гранью, отделившей ее от обычной до сих пор жизненной обстановки. Переход из дворца в приобретенное ею здание на Ордынке, где она оставила для себя две очень скромные комнатки, означал полный разрыв с прошлым и начало нового периода в ее жизни.