Святая Блаженная Ксения Петербургская - стр. 2

Поскольку подробности кончины полковника Петрова неизвестны, местная петербургская легенда связывает его кончину с еще одним святым – преподобным Феодором (Ушаковым). Согласно этой легенде, придворная молодежь и гвардейские офицеры веселились на шумном балу. Среди приглашенных были супруги Петровы – Андрей Федорович и Ксения Григорьевна и гвардеец Иван Ушаков. В какой-то момент веселье и шутки перешли все границы – внезапно полковник Андрей Федорович Петров упал замертво. Дабы спасти его душу от вечных мук, его супруга приняла на себя подвиг юродства, а друг Иван Ушаков также оставил мир и ушел в монастырь.

Скорее всего, эта легенда далека от истины – как известно, Иван Ушаков оставил мир еще в царствование императрицы Анны Иоанновны, а Андрей Федорович Петров скончался уже в царствование императрицы Елизаветы Петровны. Однако, по мнению исследователей, в легенде содержится определенное рациональное зерно. В царствование императрицы Елизаветы Петровны бывший гвардеец Иван Ушаков уже принял монашество с именем Феодор, священный сан и подвизался в Александро-Невской Лавре. Предполагается, что именно он был духовником супругов Петровых.

Возвращаясь к кончине супруга Ксении Григорьевны, надо заметить, что это трагическое событие изменило жизнь молодой женщины. Она была глубоко потрясена тем, что ее муж скончался без должного христианского приготовления и не успел принести покаяние. Глядя на вдову, казалось, что она помешалась от горя. Это заметили и родственники, и близкая подруга Ксении Григорьевны – Параскева Антонова – унтер-офицерская вдова, снимавшая квартиру в доме Петровых.

Когда Андрея Федоровича повезли на кладбище, блаженная надела на себя его военную одежду: камзол, кафтан, штаны и картуз – и в таком костюме, к удивлению всех родственников и знакомых, пошла провожать гроб супруга. Все, увидев молодую вдову в таком виде, пытались урезонить ее. Но в ответ на их сочувственные речи Ксения Григорьевна отвечала: «Андрей Федорович не умер, но воплотился в меня, Ксению, которая давно умерла».

Вернувшись с похорон, Ксения Григорьевна продолжила удивлять всех своим поведением. В тот же день Параскева Антонова стала утешать «помрачившуюся умом» вдову и спросила: «Как же ты будешь жить теперь, матушка?» На это готовившаяся к подвигу юродства Ксения ответила: «Да что, ведь я похоронил свою Ксеньюшку, и мне теперь уже ничего не нужно. Дом я подарю тебе, только ты бедных даром жить пускай; вещи сегодня же раздам все, а деньги в церковь снесу, пусть молятся об упокоении души рабы Божией Ксении».