Священный цветок. Чудовище по имени Хоу-Хоу. Она и Аллан. Сокровище озера - стр. 101

– Ох, баас, только не говорите, что дела так плохи и мы с вами до сих пор в мире, который почтенный отец бааса называл сосудом, полным слез! – взмолился Ханс. – Не обвиняйте меня в трусости. Я проглотил эту мерзость – знали бы вы, из чего она сделана! – только ради головной боли. Не говорите мне о приходе Догиты, раз мои глаза были закрыты и я не мог видеть его. А что хуже всего: я не помог Имбоцви и его приспешникам перебраться из сосуда, полного слез, в неугасимый огонь, когда их привязали к столбам. Ох, для меня это слишком! Клянусь, баас, отныне я всегда буду встречать смерть с открытыми глазами! – Несчастный Ханс обхватил руками свою разболевшуюся голову и закачался взад-вперед.

Неудивительно, что Ханс горевал, ведь о том случае ему постоянно напоминали. Охотники дали ему новое длинное имя, которое означало «маленькая желтая мышь, которая спит, пока черные крысы пожирают своих врагов». Над ним насмехался даже Сэм – козырял трофеями, «без посторонней помощи отнятыми у могущественного колдуна Имбоцви». Сэм не врал – амулеты он отнял собственноручно, ведь к тому моменту Имбоцви стоял у столба мертвым.

Все это было очень забавно, пока я не начал опасаться, что Ханс, чего доброго, убьет Сэма, и не положил насмешкам конец.

Поднялся я до рассвета, хотя спать лег очень поздно. Сделал я это главным образом потому, что хотел поговорить наедине с Братом Джоном, который, как я знал, встает очень рано. Я не встречал человека, который тратил бы меньше времени на сон. Когда я заглянул к нему в хижину, Брат Джон был уже на ногах и при свете свечей занимался прессованием цветов.

– Джон, – начал я, – хочу вернуть вам то, что вы, как мне кажется, потеряли.

Я вручил ему книгу «Христианский год» в сафьяновом переплете и акварельный портрет молодой женщины, найденные мной в ограбленном миссионерском доме в Килве. Он взглянул сначала на портрет, потом на книгу. По крайней мере, я представлял себе такую картину, потому что вышел из хижины полюбоваться зарей. Через несколько минут Брат Джон позвал меня и дрожащим голосом спросил:

– Где вы нашли эти вещи, Аллан?

Я рассказал ему эту историю от начала до конца. Брат Джон молча выслушал меня, а когда я закончил, проговорил:

– Я должен подтвердить вашу догадку: на портрете моя жена, а книга принадлежит ей.

– Принадлежит ей? – изумленно переспросил я.

– Да, Аллан. Я говорю «принадлежит», потому что убежден: она жива. Растолковать, на чем основано это убеждение, я могу не лучше, чем объяснить, каким образом свирепый дикарь-зулус точно предсказал мой приход. Иногда нам удается выпытать у неведомого секрет. Мне вот в награду за молитвы открылась истина – моя жена жива до сих пор.