«Священные войны» Византии - стр. 48

Впрочем, нельзя не сказать, что, по мнению ряда исследователей, организация «параллельной» Церкви на Востоке у арабов была попущена святыми императрами вполне сознательно, хотя и под давлением объективных обстоятельств. Когда Гассаниды, столь много сделавшие для Римской империи в последнюю войну с персами, попросили себе епископа, ни у кого не было сомнений в том, что они примут лишь монофизитов, поскольку уже довольно долго находились под влиянием монофизитского миссионера Симеона Бетаршамского. Разумеется, и для филарха арабов Джабалы и его сына Арефы тонкости богословия были малопонятны. Но они желали, чтобы церковными делами у них управляли люди, сходные с ними языком и культурой. Для императоров выведение монофизитов на окраину Империи и создание «параллельной», ограниченной национальными чертами церковной организации, казалось выходом из тупика противостояния. И если бы не последующие события, связанные с появлением новой мощной религии Ислама, о чем у нас вскоре пойдет речь, замысел царей имел все шансы на успех.

Следует иметь в виду и то обстоятельство, что хотя в ту эпоху Церковь уже сформировала для себя ряд процедур, должных обеспечить ее правоверие и целостность: Соборы как способ примирения и отыскания истины, и канонические прещения, налагаемые на неправомыслящих собратьев, они оказались бессильными перед лицом широкомасштабных расколов. Первый способ (Соборы) к тому времени находился в руках имперской администрации и халкидонитов, а потому был отвергнут монофизитами и несторианцами. И когда Севир Антиохийский принял предложение св. Юстиниана в 532 г. принять участие в богословском споре, то ехал в Константинополь с искренним убеждением его бессмысленности. Как следствие, обе стороны горячо и систематически прибегали к каноническим прещениям своих соперников (второй способ), что, как и следовало ожидать, ничего не дало для церковного мира.

Кроме того, под влиянием ряда обстоятельств (внешнее давление государственной власти, культурная разнородность и т.п.) в сирийской и египетской церковной среде начали преобладать «конспирологические» версии. Монофизиты и несториане утверждали, что греки организовали заговор против веры, что стало, по их мнению, следствием их распущенности и роскоши. А потому были готовы к образованию своих собственных церковных организаций, сохранивших якобы истинную веру138.

Очевидно, в таких условиях, когда со всей остротой вот-вот должен был встать вопрос о том, какая же из Церквей является «правильной», очень многое решал авторитет Рима, на который единственно могли опираться императоры в своей церковной политике.