Священномученик Фаддей, архиепископ Тверской - стр. 10
А в Астрахани ожидали приезда архиепископа Фаддея с нетерпением. После своего назначения 13 марта, владыка прислал в Астрахань своему викарию епископу Анатолию (Соколову) письмо, в котором он уведомлял о том, что он не может приехать в Астрахань раньше апреля, т. к. призван Святейшим Патриархом Тихоном к участию в делах Священного Синода. В письме архиепископ Фаддей просил епископа Анатолия (Соколова) прислать ему в Москву доклад о состоянии епархиальных дел. Епископ Анатолий передал приветствие астраханской пастве от владыки Фаддея и часто после богослужений рассказывал о его добродетелях и о скором приезде в Астрахань. Но владыка Фаддей не приехал в апреле, как обещал. А вскоре астраханцы узнали о его аресте.
А в это время добравшаяся до Астрахани обновленческая смута увлекла за собой епископа Анатолия (Соколова), который, будто переменившись, стал с амвона злословить об архиепископе Фаддее, о котором еще недавно говорил с большим уважением, называя его тихоновцем и контрреволюционером. Управители самочинного обновленческого ВЦУ тоже не бездействовали. В шестом номере журнала «Живая Церковь» за 1922 год было напечатано постановление ВЦУ от 23 июня 1922 года, в котором сказано: «Архиепископа Астраханского Фаддея (Успенского) уволить на покой с воспрещением ему пребывания в Московской области». После этого постановления местные астраханские власти запретили возношение за богослужением имени архиепископа Фаддея. Но верующие в большинстве своем остались преданными Православию и не желали подчиняться самочинным церковным властям.
Летом 1923 года срок ссылки закончился, и архиепископ Фаддей уехал в Волоколамск. Здесь он жил, а служить ездил в московские храмы. Осенью 1923 года владыка вновь был назначен Астраханским архиереем. Астраханцы узнали о его возвращении и о скором приезде в Астрахань. В конце ноября к архиепископу Фаддею в Волоколамск отправились посланцы из Астрахани: соборный ключарь о. Димитрий Стефановский и настоятель Крестовоздвиженской церкви о. Василий Смирнов. Приехали они поздно вечером, отыскали его дом. Это была большая рубленая крестьянская изба на окраине города. Внутри было три перегородки, за одной из них и жил владыка. В комнате стояла железная кровать, у окна стол. Единственный стул предназначался владыке, а гостям принесли две табуретки. «Владыка принял нас не то что любезно, – вспоминал о. Дмитрий Стефановский, – а как-то по-монашески кротко. Говорил он тихо и мало. Мы рассказали ему о положении епархиальных дел, о трудностях, переживаемых епархией, об обновленцах. Нас поразила общая скудость обстановки и его бедная одежда, но зато привели в восторг аскетическая внешность, застенчивость и какая-то детская робость. Когда в конце беседы мы положили перед ним пакет с деньгами на предстоящие расходы по поездке в Астрахань, владыка покраснел, смутился и, отодвигая от себя пакет, сказал: «Что вы, что вы, зачем же деньги, нет, нет, не надо, я приеду, приеду». Нам стало неловко, как будто мы сделали что-то очень непристойное или обидное». После чая, поданного молодым келейником, батюшки собрались уходить. При прощании владыка сказал им, чтобы они ехали домой одни, его не дожидались бы, и подчеркнул, чтобы о его приезде не оповещали и не устраивали каких-либо встреч или церемоний.