Священная книга атлантов - стр. 33
– Да так, ни о чем.
– Тоже симптом нехороший, когда задумываешься! Пойдем уже отсюда, пока Колька с дружками не вернулся. Тебе ведь Борисоглебский проезд нужен?
– Точно.
– Ну, так пошли, мне тоже туда.
Женщины, поудобнее перехватив свои тяжелые сумки, захлюпали по раскисшей тропинке и вскоре вышли к двум домам из щербатого красного кирпича.
– Тебе какой дом нужен – третий или пятый?
– Пятый.
– И я в пятый иду.
Они дружно направились к левому дому.
– А что, кроме третьего и пятого никаких домов нет? – поинтересовалась любопытная Надежда.
– Нету. Только эти два.
– Почему же тогда они третий и пятый, а не первый и второй?
– Потому что раньше здесь еще дома были, но их признали аварийными и снесли. А эти два остались.
Женщины подошли к подъезду.
– А квартира тебе какая нужна? – осведомилась спутница Надежды.
– Четвертая.
– Так это ты, значит, к Людмиле Петровне идешь?
– Точно.
– Что ж ты раньше не сказала!
– Так вы не спрашивали.
– Людмила Петровна – это такая женщина! Я ведь у нее когда-то в школе училась. Ты, наверное, тоже ученица бывшая? К ней многие ученики ходят.
– Нет, я не ученица. Она с моей мамой дружит.
– А-а, ну ясно. Передавай ей привет. От Вали Тёлкиной, она меня под этой фамилией помнит.
На этом женщины расстались.
Надежда подошла к двери четвертой квартиры, позвонила.
За дверью раздались шаркающие шаги и неожиданно молодой, звонкий голос:
– Иду-у, иду-у!
Дверь открылась. На пороге стояла маленькая старушка с подкрашенными в голубой цвет волосами, в серой кофте ручной вязки. На шее у нее болтались две пары очков на цепочках.
Надежда смотрела на нее и осознавала, что она никогда в жизни не видела эту старушку. С другой стороны, мать утверждала, что они ездили к ней в гости. Когда? Очень давно, но если мать говорит, что это было, значит, так оно и есть. Память у нее прекрасная, всё помнит. Это что же получается? Что у нее, Надежды, проблемы с памятью и ей действительно нужно обратиться к врачу, как советовала эта самая Валя Тёлкина?
Надежда расстроилась, но тут же взяла себя в руки, не следует распускаться перед незнакомым человеком.
– Здравствуйте, Людмила Петровна! – начала она. – Я…
– Постой, не говори, я сама узнаю!
Старушка надела на нос одни очки и внимательно взглянула на Надежду. Слегка нахмурив лоб, она проговорила: – По-моему, выпуск восьмидесятого года… Правильно?
– Нет, Людмила Петровна, я…
– Нет? – Старушка заметно расстроилась. – Неужели я ошиблась? Но я же помню твое лицо! Прямо перед глазами стоит! Тогда восемьдесят второй год?
– Нет, Людмила Петровна, я Надя…
– Надя Кошечкина! – расцвела старая учительница. – Восемьдесят третий год! Как же я сразу не вспомнила!