Своя волна - стр. 35

–Думаю, мы все выяснили, Арсений Дмитриевич, и достаточно узнали друг друга для первого раза,– сказала женщина-змея, притворщица и любительница серьезных отношений. – До свидания. Мне завтра стоит приходить или, может быть, Вы решили отклонить мою кандидатуру?– все с той же легкой насмешкой спросила она.

– Отчего же? Разумеется, стоит. Завтра Ваш первый рабочий день, – неприятным голосом проскрипел Арсений.

Зацокали каблучки. Арсений развернулся и пошел к своему кабинету. Усевшись за стол, он уткнулся в лежавшие на нем бумаги. Развлекаться и искать более приятное занятие на оставшуюся часть дня, чем работа, ему уже не хотелось. Хватит с него. Наразвлекался. «Если все же они не поладят, и тетка ее сожрет, я уж точно переживать не стану»,– мстительно подумал Арсений.

Арсений дулся два дня. Уязвленное самолюбие не давало успокоиться. Он старательно избегал встреч с новой сотрудницей, в глубине души понимая, что ведет себя глупо, и от этого злясь еще сильнее. На третий день ему надоело дуться и строить из себя оскорбленного и обиженного.

–Предлагаю мир и дружбу,– подойдя к Машиному столу и протягивая руку, сказал издатель, – жвачки у меня с собой нет, – засмеялся он, вспомнив детское выражение «мир-дружба-жвачка». Коварная обманщица, Маша Морозова улыбнулась ему, на этот раз, не насмешливо, а вполне искренне и дружелюбно.

–А мы разве ссорились?– в серых глазах вновь заплясали озорные огоньки. Арсений пожал плечами и ухмыльнулся.

–Ну, скажем так, между нами возникло легкое недопонимание.

Он бережно пожал маленькую ладонь. На этот раз, не задерживая ее в своей, дольше, чем необходимо. Дружба, так дружба. Тоже хорошо.

–Я рада, Арсений Дмитриевич, что между нами больше не осталось недопонимания,– она одарила его озорным взглядом и снова улыбнулась, став при этом казаться еще более юной. «Обманщица!»– почти с нежностью подумал глядя на нее Арсений. Ему, даже, стало немного жаль, что они теперь просто друзья. Подумаешь каких-то восемь, пусть даже десять лет. Он отошел от ее стола и направился в сторону теткиного кабинета. Нужно было решить несколько вопросов – он же глава издательства, в конце концов, а не какой-то там озабоченный исключительно собственными удовольствиями похотливый юнец.

–Мы тут все обращаемся друг к другу на ты и по имени,– дойдя до двери, сказал он. – Поэтому, никаких Арсениев Дмитриевичей, Маруся.

Подмигнув, он зашел в кабинет редакторши.

К вечеру, осадки в виде дождя со снегом прекратились, но на улице по-прежнему было мерзко. Холодный, наполненный сыростью воздух пробирал насквозь. Земля раскисла, под ногами были лужи, и ветер, хоть и немного ослаб, но, время от времени, налетал порывами, заставляя ежиться от холода.