Своя правда - стр. 30
Соня терпеливо ждала. Она давно привыкла к капризам больных, научилась без эмоций выслушивать их просьбы и спокойно реагировать на любые причуды и фантазии.
– Хочу вас, доктор, попросить, да вот не знаю, как вы отнесетесь к этому, – вдруг прошептал он.
– Так попросите, и узнаете, – пожала плечами Софья. – Ну, смелее.
Больной замялся, явно теряясь и не находя нужных слов. Почувствовав его растерянность, Софья присела на стул.
– Пожалуйста, не волнуйтесь. Что вы хотите? Слушаю. Не переживайте так. Я все пойму.
– Вряд ли, – выдохнул Марк. – Мне неловко. Понимаю, звучит глупо, абсурдно. Но выхода нет. Простите за дикость моей просьбы, но…
– Вы меня пугаете. Говорите уже.
– Да, звучит странно. Конечно. Но… Мне кажется, вы сможете понять.
Софья Никитична насторожилась. Она терялась в догадках, но все же решила помочь пациенту.
– Вы хотите встать? В туалет?
– Да нет же, – Марк насупился, потемнев лицом. – Для этого я бы медсестру позвал.
– Так что же? – Соня старалась подавить любопытство. – Хотите есть? Пить? Перевернуться на бок?
– Если бы, – Марк тяжело вздохнул и, собравшись с силами, произнес: – Вы не могли бы взять моего ребенка?
– Что? – Соня чуть не упала со стула. – Что вы сказали? Я, простите, не поняла…
В тусклом свете уличного фонаря все предметы приобретали уродливые очертания. Софья напрягла зрение, чтобы в полумраке рассмотреть выражение лица больного. Вдруг он бредит? Или поднялось давление. А что, если у него высокая температура… Она поежилась, силой воли останавливая сумасшедший бег всполошенных мыслей.
– Марк Алексеевич, с вами все в порядке? – испуганно прошептала Соня, вспомнив зачем-то его отчество.
Он сморщился, как от сильной боли, одними губами произнес что-то невнятное, то ли выругался, то ли помолился, а потом повторил буднично, словно поздоровался:
– Вы не могли бы взять моего ребенка?
Соня зажмурилась, решив, что он все-таки бредит, тряхнула головой, собираясь с мыслями.
– Простите, пожалуйста, – вздохнул Марк. – Просто мне некого больше попросить. Совсем некого. А вы, я смотрю, человек, хороший.
– Что вы такое говорите? – внезапно взвилась она, как скрученная до отказа пружина, забыв и о врачебной этике, и о приличии. – Я даже не могу понять, о чем вы. Или это шутка? Вы хотите отдать своего ребенка мне? Первой встречной? Чужому человеку? – Софья подошла к распахнутому окну, отдышалась, вернулась к больному. – Вы меня разыгрываете? Да? Я не очень понимаю, как это? Вам не страшно? Вот так просто отдать ребенка, отказаться? Почему?
Марк, закашлявшись от изумления, схватился за бок и застонал.