Свой путь (сборник) - стр. 8
Да только мысли ее не здесь, не в фиалке и не в капели. Видно, что старушка в большом нетерпении, то оглянется, то переступит с ноги на ногу, то рот откроет, да тотчас и закроет. Наконец, решившись, быстрыми семенящими шажками старушка подходит к дверям и заискивающе окликает:
– Коралла Алексеевна! Коралла Алексеевна!
После второго призыва из соседней комнаты доносится скрип кровати и раздраженное сопение. Одуванчик пугается.
– Как же так? Вы спите, лапочка?
– Поспишь с вами, Тамара Васильевна! – раздраженно откликается толстый голос. – Едва с давлением перемучалась и вот – разбудила, дура!
Одуванчик втягивает голову в плечи. Однако она уже решилась, отступать поздно.
– Коралла Алексеевна, будьте так добры… Можно вас побеспокоить? – зовет она с щепетильной старушечьей гипервежливостью.
Яростно скрипит сетка кровати. Глухие удары босых пяток по ковру, затем более громкие – по линолеуму. Одуванчик, слушая эти гневные шаги, съеживается еще больше.
В комнату входит грузная усатая старуха лет семидесяти пяти. Это Коралла Алексеевна Швыдченко, седьмая вода на киселе. Племянница жены давно умершего брата Одуванчика или что-то в этом роде. По ее синему халату крупными пятнами разбегаются цветы – несуществующая в природе помесь мака и розы.
Речь выдает в Коралле южанку. Звук «г» звучит у нее с придыханием. Вместо «што» она говорит «шо», а в моменты удивления или радости, разводя руками, произносит с непередаваемой экспрессией: «Тю! Да ты шо!»
Но сейчас не такой момент. Сейчас разбуженная старуха не в духе. Войдя в комнату, Коралла устремляет на Одуванчика сердитый взгляд.
– Сколько ж можно? Готовить – я, рынок – я, аптека – я… Вот подохну как собака, вы ж меня еще и переживете. Ну чего вам, Тамара Васильевна? Снова читать? – шипит она.
Одуванчик с надеждой кивает.
– Шо читать-то? Вы ж его небось наизусть знаете. Или от чтения там чего новое появится? – язвит Коралла Алексеевна и, топая по комнате, начинает брюзжать.
Одуванчик виновато моргает и дожидается, пока минует гроза. Наконец грузная старуха берет со стола растрепанное письмо, подносит его к глазам и собирается уже читать, но тут ей приходит в голову, что она недостаточно накуражилась за прерванный сон.
– Чего ж сами не читаете? Вам написано – не мне! Вот и читайте, а я все – баста! – сопит она, пытаясь насильно всунуть письмо в ладонь Одуванчику.
Старушка берет письмо и, щурясь, вертит его. Коралла испытующе наблюдает. Вся ее массивная фигура выражает превосходство и провокацию.
Внезапно Одуванчик преображается. Во всем она готова уступить, но только не в том, что составляет для нее единственную ценность. Она захлебывается от возмущения, заикается и даже не договаривает слов.