Своих не бросаем. Век двадцать четвертый. - стр. 18

Тяжелое молчание длилось несколько тревожных секунд, потом дверь медленно приоткрылась. Пистолета в руках Георгия не было. Сощурился на миг, потом беспомощный взгляд вонзился в глаза напарника.

– Ты… ты, наверное, прав, прости, прости за слабость, – он был бледен, но на лице не было и следа недавней истерики.

Владимир осторожно обнял напарника за плечи, прижал к себе, ощутив костлявое, мосластое тело. Чем-то неуловимым Георгий напоминал косулю. Такой же хрупкий и тощий-претощий и такой же потерявшейся в жизни. Отстранился. Своя смерть не страшна, страшно, когда умирают по чьей-то злой воле близкие. И боль от потери не исчезнет иначе, как смытая кровью врагов. Всех. всех… Кому как не ему понимать напарника.

– Ничего, земляк, ничего. Понимаю … сам чуть с ума не сошел. Я пойду во флот… добровольцем. Ты со мной? – Владимир ободряюще улыбнулся.

Георгий кивнул. Владимир только сейчас заметил, что у него глаза не подходят к лицу. Лицо вновь превратилось в маску, а глаза больные.

На следующий день оба записались добровольцами в военно-космический флот. Выжившие с Дальнего Форпоста отличались иступленной ненавистью к врагу и никогда не отступали, и армия с флотом брали их охотно. Месяцы учебы то тянулся медленно, словно мед, выливающийся из бочки, то неслись вскачь, словно птица-тройка древности. Наконец, прошли выпускные экзамены и наступил долгожданный день распределения – сегодня они узнают где будут служить.

Приятели – Владимир с Гошей подружились насколько это возможно для людей разных поколений и разного жизненного опыта, вместе зашли в штабной корпус. Синхронно вскинули руки в воинском приветствии перед алым, словно кровь, знаменем части, рядом с которым замер вооруженный часовой. По широкой пластикобетонной лестнице поднялись на второй этаж. Вытяжки вентиляции над головой, однообразные двери с пластиковыми табличками. Сухо. Серо. Однообразно.

У кабинета командира батальона. переминалась очередь волнующихся курсантов. Дождались своей. Георгий постучался и подумал: Бог не выдаст, и Этна – так прозвали комбата курсанты за любимое слово – паразит, не съест.

– Курсант Собенко? – хрюкнула изношенная мембрана динамика. – Что тебе? Заходи.

Дверь сдвинулась в сторону, и Георгий шагнул за порог. Застыл, вытянулся в строевой стойке оловянным солдатиком. За ним заскочил Устинов.

– Товарищ капитан второго ранга, курсант Собенко для получения распределения прибыл! – рявкнул, тщательно скрывая любые признаки интеллекта.

– Товарищ капитан второго ранга, курсант Устинов для получения распределения прибыл! – Владимир изо всех сил сжал челюсти, кадык дернулся.