Свои и чужие - стр. 14
– Точно.
– Давай там глянем, – Петров указал перебинтованной рукой на задворки сада-огорода, за домик.
Аккуратно переступая через грядки, зашли за дом.
– Гляди, Иванов! – закричал Петров истошно.
Я поглядел и только ахнул.
Он наступал на нас от покосившегося штакетника, опутанного малиной. Приплясывал, как Мохаммед Али на ринге. Нёсся, как шквал, как разрушительный цунами. Таращил фасетчатые глаза, целил рогами, прищёлкивал жвалами, скрежетал когтями, рассекал гибкими щупальцами, вил из них кольца.
– Мать-мать-мать, – зачастил Петров, делая шаг назад.
В левой руке его хищно блеснул чёрным «Стечкин».
– Не стрелять! – заорал я. – Это провокация!
Но Петров меня не слышал. Он выпалил короткой очередью, в щепки разнося забор.
А это… нечто, ещё мгновение назад угрожавшее нам неминуемой гибелью, вдруг рассеялось в воздухе без следа.
В прореху штакетника, выбитую очередью Петрова, юркнуло что-то маленькое и быстрое, скрипнула хлипкая доска, и зашелестел бурьян по ту сторону забора.
– Вспугнул! – с досадой выпалил я. – Что же ты?! Джеймс Бонд долбанный!
Петров потёр переносицу забинтованной рукой.
– Погорячился, – сказал он виновато. – Бывает. А видал, клюв какой? Таким клювом как долбанёт в голову – и со святыми на упокой! Вот уж воистину Внеземная Форма Жизни! Бр-р-р!
На лице его появилось кислое выражение.
– Придётся теперь лес прочесывать… Давай, Петров. Ты направо, я налево!
***
Я брёл по лесу один, спрятав руки в карманы пальто, хрустел подошвами ботинок по валежнику и думал о нашем блудном ВФЖ.
От каких далёких звёзд он прилетел к нам, чтобы приземлиться на своём аппарате в этом оцепенелом городишке. Какие неведомые нам тайны миров ему подвластны. Заглядывать в будущее? Лечить болезни? Быть может, известен ему рецепт бессмертия или такое волшебное средство, при помощи которого можно раз и навсегда покончить на одной отдельной взятой планете со всеми дрязгами и склоками, и начать мирно жить под одной крышей. Возделывать, так сказать, свой сад.
И полетим дальше к звёздам, как мечталось нашим предкам, откроем тайны природы и станем мудрыми и сильными…
Но вот проходят год за годом, и братья по разуму не спешат протягивать нам перепончатую лапу дружбы. И по-прежнему ложь, и нищета, и войны, и душная глупость, и серые будни съедают в нас внутренних творцов.
Давай, покажись, наш случайный внеземной гость, заблудший сын туманности Ориона или Магеллановых облаков. Зачем оказался ты так далеко от дома, тут, в плену нашего утомительного гостеприимства, где замучили тебя своими протоколами и плановым мероприятиям привычные ко всему бюрократы? А единственный человек, с которым ты сдружился – и тот умер, не дождавшись, когда ты вновь навестишь его скромный домик на окраине.