Своенравная добыча - стр. 22
На сердце от этих размышлений стало ещё тяжелее, но я больше не плакала. Слезами горю не поможешь. Позвала рабынь и с их помощью начала упаковывать свои вещи. Пусть говорит всё что хочет, а совсем уж налегке я не поеду. Хоть что-то привычное из дома я должна с собой взять, раз уж больше сюда не вернусь.
Эрланд ко мне больше не приходил, но я на всякий случай переоделась в самое унылое и закрытое из своих платьев. И в одиночестве старалась не оставаться – держала при себе прислуживающих мне рабынь. Хотя если бы он всё-таки явился, кто бы помешал ему их прогнать?
Но, к моему облегчению, не пришёл. К вечеру живот заболел совсем уж нестерпимо – должно быть, к обычным признакам недомогания добавилось усугубившее их беспокойство. Пришлось спускаться в кухню и варить лечебный отвар. Этот рецепт знали и рабыни, и можно было сказать им, чтобы сделали и принесли в спальню, но почему-то, когда я готовила его сама, боль проходила быстрее. Под конец я добавила немного мёда, чтобы подсластить малоприятный вкус, и, немного остудив, выпила залпом.
Облегчение наступило почти сразу. Поздним вечером кухня пустовала, но и аппетита сегодня ни у кого не было. У меня уж точно. Я даже к обеду и ужину не выходила – сил не было, да и не хотелось сидеть за одним столом рядом с отцом и его супругой. Без Ильмы, без Эрмины. Их пустые места только напоминали бы о том, что никто из них больше не вернётся. А вскоре и моё место опустеет.
Но для отца ещё есть надежда. У него ведь осталось двое детей. В том числе и сын, наследник, которого он ждал так долго.
Перед окном в кухне висели сушёные травы и пряности. Их запах щекотал ноздри. Слегка поскрипывали полы, когда я на них наступала. Всё так уютно, привычно. И уже скоро перестанет быть моим домом.
Ещё немного побыв там наедине с собой, я возвратилась в свою спальню и попыталась заснуть.
А на другой день вернулись провожатые сестры и принесли страшную, дурную весть – по дороге в монастырь Ильма бросилась с обрыва в реку.
Глава 12
– Она сказала, что хочет побыть одна, попрощаться с привольем… – хмуро переглядываясь и явно ожидая скорого наказания за то, что недоглядели за княжной, бормотали мужчины в простой дорожной одежде. Среди них были и рабы, и свободные. Отец выделил немалую охрану – боялся, что с Ильмой по пути может что-нибудь случиться.
Не зря боялся…
Я смотрела на них, всё ещё до конца не веря в то, что слышу. Не понимая, как моя старшая сестра, всегда такая гордая, бойкая, порывистая, могла по собственному желанию распрощаться с жизнью – самым ценным даром, что только может быть. Неужели она настолько не хотела в монастырь? Или всё дело в том, что её опозорили? Этого она не пережила?