Сводные. Возвращение домой - стр. 17
На скулах заходили желваки, а руки непроизвольно сжались в кулаки, когда я понял, с кем целовалась Алина. Егор Климов, мать его! Мой некогда одноклассник — тот самый, с кем в школьные годы я не раз затевал разборки, когда слышал в свой адрес насмешки. Климов никогда не брезговал обозвать меня незаконнорождённым ублюдком.
Но сейчас видеть, как Климов тискает Алину, было ещё более отвратительно, чем слышать оскорбления в свой адрес. Она же знает, что этот козёл ни одной юбки не пропускает.
Лёгкий ветерок принёс запах алкоголя. Они ещё и пьяны?! Оставалось надеяться на то, что Алине хватило ума не прикасаться к травке, которую покуривал Климов со своими дружками.
Я с трудом сдержался, чтобы не вмешаться. Уже готов был развернуться и уйти, но голос Алины заставил меня остановиться.
— Пусти, я не хочу, — пропищала она, пытаясь вырваться из хватки Климова.
А потом я поймал её взгляд… испуганный, полный слёз.
Этого хватило, чтобы сорвать все тормоза. Я оттащил Климова от Алины, и впечатал ему кулаком в лицо. Раздался негромкий хруст, Климов скатился со ступеней крыльца, растянулся на земле.
— Ты мне нос сломал, придурок, — прогнусавил он, прижимая ладонь к разбитому носу, из которого хлестала кровища.
Ощущая в груди клокочущую ярость, я по-прежнему сжимал кулаки, готовый добавить. Алина за моей спиной тихо всхлипнула, и я резко обернулся. По покрасневшим щекам сестры текли слёзы, оставляя чёрные разводы от туши.
— Ты как?
Она снова всхлипнула, зажав рот ладонью.
Вот в тот момент я, кажется, и пропал. Отчётливо ощутил и ревность, и то чувство, которое её вызвало, но тут же спохватился: это ещё что за херня? Очень строго напомнил себе, что Алина — моя пусть и сводная, но сестра, и ей шестнадцать. Всего шестнадцать, а мне девятнадцать! И всё же в груди продолжало трепетать тёплое волнение.
Алина скрылась в доме, а я перевёл взгляд на всё ещё валяющегося на земле Климова. Тот совершенно точно был не только пьян, но и под кайфом. Не знаю, соображал ли он хоть что-то, но я всё равно спустился с крыльца и, резко подхватив его за грудки, встряхнул и заглянул в лицо. Его и без того расширенные зрачки стали ещё больше. Правильно, мразь, бойся!
— Ещё раз подойдёшь к моей сестре, я тебя закопаю!
Тогда я действительно был готов сдержать своё обещание, но, спустя день, после тяжёлого и долгого разговора с отцом, спешно покинул дом, вновь слишком сильно почувствовав себя в нём чужим. Так, что на следующее лето я не приехал. А Алина… мы никогда не говорили о том происшествии. До сегодняшнего дня.