Сводные. Мой дерзкий май - стр. 38
***
Папка встретил меня во дворе и на мое удивление остановил, а не проигнорировал, как это делал очень часто.
— Стой! Давид, как в школе. Каролину познакомил с кем?
А. Вот в чем дело? Я-то уж было подумал…
Да твою мышь! Какая к черту Каролина? Думать о ней не мог, дурел от одного только имени ее. Зверел. И понимал, что где-то переборщил с издёвкой. Но не мог вовремя остановиться.
И вот снова, это же самое поганое, как горелый осколок старой пластмассы чувство. Ревность. Оглушающая, безликая, чужая… Но моя.
Папа спросил о ней. Не обо мне, о ней. Не как у меня прошел день, а как она там обустроилась в новой школе. Папа не спросил о тренировке, а спросил о ней. Как будто она ему родная дочь, а я подкидыш какой-то. Она дорога, а я хрен с горы, нахлебник бестолковый.
— Познакомил, — соврал я полностью уверенный, что новоиспечённая сестренка не выдаст меня.
— Вот и молодец! — похлопал меня по плечу крепко, совсем по-мужски.
— Мы не ужинали. Ждали тебя.
— Могли не ждать. Я не буду есть. Аппетит пропал.
— Нет, ты спустишься. И это не обсуждается.
— Пап, чего тебе надо? Мне домашку надо делать.
Я отвернулся и пошел в дом.
— Давид, через полчаса жду тебя на кухне. И попробуй только не выйти.
Я хмыкнул, стиснул челюсти и пошел дальше. Пусть ест со своей НОВОЙ семьей и спрашивает как у дочки дела. А у меня своих забот по горло.
Через полчаса я не спустился, и тогда ко мне поднялась Людмила.
— Давид, привет. Спускайся, пожалуйста, вниз. Мы все тебя ждём.
Черт. Как-то я не ожидал, что она поднимется, и с дуру кивнул головой.
— Мы тебя ждём, — повторила она и скрылась в коридоре.
Я вздохнул, отшвырнув учебник математики в сторону. Пришлось заткнуть внутренних демонов, подопнуть ногой свою гордость и идти ужинать со своей в кавычках семьёй.
***
Все уже сидели за столом. Папа о чем-то болтал с ней. И это зрелище сбросило к чертям пыльные шоры и так грубо намекнуло — что я чужой. Зря спустился. Когда мелкая подняла глаза и увидела меня, резко замолчала и, обозлившись, отвернулась.
— Давид, садись, как раз тебя ждём, — сказал папа пустую фразу для галочки.
— Дождались! Всем приятного! — показал фальшивую улыбку.
С грохотом отодвинул стул и сел на место. Есть совсем не хотелось, но я заставляю себя съесть хотя бы мясо. Мне нужно набираться сил перед игрой.
Сначала едим молча. Потом Людмила начинает рассказывать про работу и клиентов, отличную погоду, курс доллара и ещё какую-то странную заумную белиберду, в которой я ничего не понял.
— Скоро лето, каникулы. Будем отдыхать, — очевидное произнесла женщина, когда я уже подумал, что наконец-то наступила тишина.