Сводные. Книга 2 - стр. 22
— Рад, что ты взялся за ум, — глотнув горячего чая, все-таки говорит Платон. — Не думай, что мы забыли про тебя. Твоя мать очень переживает каждый день. А я даже пару раз звонил Марку Бестужеву. Он вроде доволен твоей работой.
Отделываюсь кивком. Не знаю, как реагировать на похвалу. Переходите уже к дегтю, хватит с меня меда.
— Это все карантин, конечно, сказывается… Работа из дома. Довели уже до ручки все презентации, видео-конференции, сбои в подключении. Нервы сдают.
Допустим, я поверил.
— Еще очень тяжело, что вас с Юлей дома нет. Преподаватели в Академии вцепились в нее когтями, только дай им волю, они бы ее сутками у станка держали. Но хватит с меня, со следующей недели Юля вернется домой.
Делаю глоток обжигающе горячего чая. Помогает, чтобы не ляпнуть ничего лишнего. Как будет дальше, мы не загадывали, и теперь я придумываю новые варианты, как видеться с ней, если она покинет Академию.
— И тебе предлагаю вернуться, Костя. Хватит жить одному. Слишком мало тебе лет, чтобы выбирать одиночество. Да и вдруг что случится? В такое время нельзя быть одному.
— Да, я работаю почти весь день…
— А выходные? Нет, Костя. Оксана хочет, чтобы ты вернулся. Она бы приехала сама, но… Это ведь у нас вышло недопонимание той ночью. Морозов был очень убедительным, а я… Был просто не в себе. Не каждый день взрывают вышки.
— Все, что рассказал Морозов, правда. Как минимум, в половине случаев из тех, что мне вменяют, я действительно участвовал. Ходил на митинги, на пикеты, да хотя бы вспомните тот день, когда вы торжественно открывали офис. Я ведь тоже там стоял с плакатами на улице.
— Еще стоять будешь?
Такой простой и одновременно сложный вопрос.
— Нет, с организацией я завязал.
А вот с вашей дочерью — нет.
Переезд обратно к Юле во многом упростит наши отношения. Снова рядом. Общаться хотя бы урывками, но чаще, чем сейчас, находясь в разных концах Питера.
Вот только это никак не вяжется с моим новым правилом не лгать.
Платон пьет чай, снова вдыхает запах теста, которое стоит прямо на столе, накрытое полотенцем.
Тесто там дышит. Приходит в себя. Только я никогда не понимал от чего или для чего. И вот с Платоном сейчас происходит то же самое. Оцепенение спадает. Безнадега проходит. Он почему-то вдруг снова начинает верить в то, что все будет хорошо.
А я понимаю — нет, не будет.
В наших взаимоотношениях черт ногу сломит, но просто в них никогда не будет.
— Давай, Костя. Решайся. Вещей здесь нет, перевозить нечего. Ничего тебя не держит. А работу твою скоро все равно закроют, обещают ужесточение условий на следующие две недели. Несильно-то помог этот карантин, одни скорые по городу ездят. Так что скорей всего на удаленку тебя переведут. И Юлю тоже.