Сводная сестра бандита - стр. 3
- Книги? - я чувствую, как от удивления мои брови ползут вверх. - Здесь разве можно писать?
- О, - он хмыкает. - Эпистолярный жанр - здесь вообще один из самых популярных.
- Охренеть... И какой же у тебя псевдоним?
- Иван Грозный, - невозмутимо кивает отец. - Мне нравится.
- Ну спасибо... Я заметил...
- Так вот, - невозмутимо продолжает, - вчера она не пришла. Сегодня тоже. Я хочу, чтобы ты разобрался в причине. Если понадобится, оказал помощь.
- Погоди! - Я кручу головой. - Ничего не понимаю. Откуда она взялась? Ты сидишь уже пять лет и не доверяешь посторонним? Кто эта женщина?
- Твоя «молочная мать». - Отбивает мои вопросы отец. - Если ты ещешь глубокие смыслы, то могу рассказать подробнее. Ее первый ребёнок родился недоношенным. Нервы. Время было отвратительное. А молоко пришло. И пока твоя мать лежала после операции в реанимации, Люда согласилась тебя кормить. За деньги, конечно. Потом перешли на смеси.
- Жесть какая. - Отзываюсь шокировано и веду руками по волосам, ерша волосы. - Как вы смогли встретиться?
- Она пришла в колонию читать спец курс по литературе в рамках государственной социальной программы. Мы узнали друг друга. Я попросил посмотреть мои тексты.
- Прямо романтика, - не сдерживаюсь от иронии.
- Отношения максимально засекречены, чтобы не подвергать ее опасности. Поэтому, открыто пробить информацию о ней я не могу.
- Книги... молочное родство... - развожу руками. - Удивил. Ничего не скажешь. Стареешь.
- Я на тебя расчитываю, - хмурится отец. - И жду отчёт завтра.
На улицу выхожу, также соблюдая все максимальные меры предосторожности.
Сажусь в машину, ставлю задачу своим ребятам найти женщину и благополучно забываю об этой маразматичной ванили.
Гораздо больше меня сейчас заботят бесконечные пробки на въезде в город. Я серьезно рискую пропустить не только утренние, но ещё и обеденные встречи. А журналисты могут обернуть это по-своему. На меня и мою семью всегда есть, что раскапать.
- Иван, - от мыслей меня отвлекает Виктор, - ребята отписались по женщине.
- И что там?
- На работе говорят, что ее уже месяц, как нет в живых. Но осталась дочь.
- Мать твою... - откидываю голову на подголовник, соображая, что хочу я этого или нет, но к дочери придётся ехать лично. День перестаёт быть томным. - Давай адрес их говори. Поедем быстренько с девчонкой пообщаемся, бабок ей дадим и спокойно своими делами займёмся.
- А журналисты?
- Должны успеть. Но поверь мне, - хмыкаю, - расстроенный Василий Грозный гораздо страшнее всех журналистов вместе взятых.