Сводная не для меня - стр. 28

— Он твой, — слова отца оглушают.

Моргаю несколько раз, но видение не исчезает. И не появляется мой старый потрепанный жизнью байк.

— А мой где?

— Остался там.

— Мне нужен мой. На новый я сам заработаю.

Отец переступает с ноги на ногу и окидывает меня задумчивым взглядом.

— Не сомневаюсь. Но пока можешь воспользоваться этим. Чтобы передвигаться по городу и спокойно кататься по делам.

Во мне сражаются жажда оседлать такого красавца и врожденное упрямство. Желание сделать что-то наперекор отцу.

Мы молчим. Отец сверлит взглядом меня, а я любуюсь новым байком.

Желание обладать им прыскает в кровь и обволакивает каждую частичку тела.

Принципы душат.

— Это ни к чему тебя не обязывает. Когда захочешь, просто вернешь его мне, а я уж решу, что с ним делать.

Бросаю на отца мимолетный взгляд, все ещё не в состоянии принять окончательное решение.

Отец подкидывает ключи и кидает их в меня.

— Прокатись, подумай, — подхватываю связку на подлете, и их тяжесть приятно ощущается в руке.

— А доки? — голос хрипит.

Прочищаю горло.

— В доме. Куртку заодно надень.

Ну какой нормальный пацан откажется от того, чтобы покататься на таком звере? Я точно не считал себя идиотом.

Забегаю в прихожую, хватаю куртку с вешалки, отец протягивает документы.

Сбегаю обратно, жду, пока байк разгрузят, и с трудом сдерживаюсь, чтобы не топтаться в нетерпении на месте.

Мне вручают черный шлем с красными разводами по бокам и акт о доставке товара.

Размашисто расписываюсь и подхожу к мотоциклу вплотную.

Затаив дыхание, провожу рукой по гладкому металлу. Радуюсь как пацан.

Я последний раз ощущал такой душевный подъем, когда купил себе старенький байк. Правда, мы тогда с мамой разругались. Она дико боялась за меня и убеждала, что мотоцикл — это самый опасный вид транспорта.

Но я ни разу не пожалел, что не послушал её.

Именно сидя на байке, ощущаешь такую свободу, что хочется орать во всю глотку от адреналина, который течет вместо крови, пока ты мчишься по автостраде.

Закидываю ногу и усаживаюсь на сидение, когда из дома выбегает Ника. Спортивное платье облегает идеальную фигуру, волнистые волосы собраны в аккуратный высокий хвост, и все это дополняет джинсовка с крыльями во всю спину.

Она окидывает меня беглым взглядом, задерживая взгляд на байке. Слегка прикусывает губу и гордо вздергивает носик.

Ей кто-то звонит, и она незамедлительно отвечает, встречаясь со мной взглядом.

Её губы растягиваются в сладкой улыбочке, при виде которой по спине маршируют мурашки, а волосы на руках встают колом.

— Да, Дань. Уже бегу, солнце. Ага.

У меня глаза лезут на лоб. Это что за Даня и что, мать его, за солнышко?