Свободные отношения - стр. 27

Счастливые, мы упаковали свои вещи в рюкзаки, попрощались с родными и близкими и уехали строить новую жизнь с нуля. Как говорил Артур: рука об руку. Всегда и везде.

***

Спустя десять минут мы останавливаемся у небольшого грузинского ресторана, где свой пятидесятилетний юбилей отмечает дядя Боря.

В зале собралась вся родня! Они радостно приветствуют нас, расцеловывают и усаживают на центральные места. Задают столько вопросов, что начинает кружиться голова.

— Ты знакома с моими внучками? — спрашивает чуть позже дядя Боря, держа на руках симпатичную девочку месяцев восьми.

— Разве вы забыли, как я встречала их из роддома?

— Точно, Владислава! Старею, прости!

Он тут же предлагает подержать одну из близняшек. Я вежливо соглашаюсь, хотя страх медленно парализует тело. Кажется, что сделаю что-то не то и не так. Не справлюсь, не смогу.

Когда голубоглазая малышка со светлыми кудрями оказывается у меня на руках, сжимается сердце. Она так пахнет… Мамочки! Молоком и нежностью. Девочку зовут Ника. Она очень милая и приветливая. Обворожительно улыбается, обнажая два выросших нижних зуба.

— Как же тебе идет, Влада! — всплескивает руками мама. — Когда я уже дождусь подобного счастья? Стыдно кому-то сказать, что до сих пор не стала бабушкой!

Я у мамы единственная дочь, и ее переживания вполне понятны, но оправдываться на глазах у десятка родственников, почему до сих пор не родила ребенка, — выше моих сил. Мамины вопросы подхватывают многочисленные тетки и сестры. Я краснею и жутко волнуюсь.

— Не иметь ребенка не стыдно. Стыдно навязывать свою точку зрения, — произносит Натан и встает с места.

Судя по внешнему виду, он сильно взбешен. Вопросы тут же прекращаются, и мы переходим на другие темы. Ощущается разительный контраст между ними и тем, что мы с мужем обсуждали в машине.

Когда Ника начинает плакать и искать маму, я отдаю ее двоюродной сестре.

— Пора кормить, — произносит Эля. — Спасибо, что поиграла, Влада.

— Да не за что.

— О, поверь, иногда десять минут спокойствия стоят очень многого.

Я улыбаюсь сестре и машу Нике. Кажется, ее молочный запах до сих пор со мной. На волосах или одежде.

Воспользовавшись музыкальной паузой, забираю в гардеробной куртку и выхожу к Натану.

Он задумчиво курит на крыльце. Без верхней одежды, в одном костюме. Челюсти крепко стиснуты — муж все еще не остыл.

— Расслабься. Они уже переключились на другое.

— И потом ты спрашиваешь, почему я не хочу ночевать у твоей матери?

— В гостинице и правда лучше. Но родители такого не понимают.

— Снова стыдно, что скажут другие? — усмехается Натан. — Блядь, это же надо додуматься! Назвать тебя старородящей.