Свободные - стр. 42
Хмыкаю. Думаю, он шутит, но затем вижу за тенью улыбки какое-то странное волнение, будто бы Саша действительно не врет.
– Правда? – с любопытством пожимаю плечами. – И что за зависимость?
Брат смотрит на меня пару секунд и, кажется, вот-вот признается в том, что влечет его и пугает. Но затем его лицо озаряет вымученная улыбка и, встряхнув плечами, он отрезает:
– Прими душ. От тебя все также жутко несет какой-то дрянью.
– Спасибо.
– А чего ты ждала? Вы, мисс-само-очарование-и-что-такой-клуб-делает-в-такой-монахине, облевали мои белые конверсы! Теперь я никогда не буду с тобой милым, уж прости.
Усмехаюсь, вновь стыдливо ворчу и облокачиваюсь спиной о дверцы душевой кабинки: больше никогда не притронусь к алкоголю. Что на меня вообще нашло? Только подумать: меня ведь могли изнасиловать. Еще чуть-чуть, и… Внезапно в моей голове вспыхивает образ голубых, любопытных глаз. Почему-то становится неловко. Я хватаюсь руками за талию и задумчиво прикусываю губу: кто же это был? Почему помог мне? А я ведь даже не сказала спасибо. Пьяная дура. Хотя, возможно, сразил меня не алкоголь, а сильные руки, мужество, самоотверженность, с которой этот незнакомец сначала вырвал меня из объятий мужчины, а затем и довез до дома. И, конечно, глаза. Черт. Все в тумане, абсолютно все: и лицо того идиота, и сцена, и музыка, и танцы, но эти синие глаза… Наверное, я сошла с ума.
Саша уходит, а я виновато застилаю кровать. Затем стягиваю волосы в хвост, надеваю второй комплект школьной формы: гофрированную юбку, блузку, узкий жилет, и застенчиво замираю около двери. Смотрю на нее, будто на монстра, и нервно сжимаю, разжимаю пальцы: хочу ли я выходить? Хочу ли видеть осуждение и, возможно, разочарование? Нет, определенно не хочу. Но разве у меня есть варианты? Я подставила себя, конкретно подставила. Теперь надо исправиться и, главное, извиниться. Вот только простят ли меня?
Выхожу из комнаты, нерешительно вскидываю подбородок и вдруг слышу:
– Кость, мой телефон. – Голос Елены. Я недоуменно замираю и бросаю взгляд за спину, в сторону их спальни. – Я забыла его на тумбочке. Слышишь?
Но вряд ли он слышит. В коридоре ни души. И тогда в моей голове внезапно вспыхивает ярко-желтая лампочка: я неожиданно понимаю, с чего могу начать свои долгие и вымученные извинения. Нахожу черный, вытянутый «Блэкберри», глубоко втягиваю в легкие воздух и иду к Елене. Надеюсь, она не накинется на меня с кулаками. Или какое там оружие у богатых женщин? Длиннющие когти? Стучусь. Не дожидаюсь ответа, открываю белоснежную дверь и застываю на пороге. Идти дальше смелости не хватает.