Свободная охота (сборник) - стр. 26
В отличие от старшего лейтенанта водитель Игорь и его напарник долго не могли уснуть: Соломин мучался потому, что струсил – со стороны это, может быть, не было заметно, но сам-то он точно знал, что струсил – превратился в мокрого мыша, и пот его почему-то странно припахивал мочой – в Соломине, когда он понял, что происходило, отказало всё – полетели тормоза, в голове возник пустой звон, желудок продавило тяжестью, и если бы он не боялся душманов, его бы вырвало, руки-ноги так ослабли, что предложи ему сейчас встать с койки и пойти в туалет – он не встанет, предпочтёт напрудонить под себя. И напрудонит. Если надо – и по-большому, и по-малому. Дроздов тупо соображал, что же произошло, он до сих пор не мог осознать, что был в плену.
– Как это случилось? – хмуро ставя выгоревшие бровки-гусенички домиком, поинтересовался он у напарника.
Тот рассказал.
– М-да, – Дроздов крякнул. – А в тюрягу нас за такую промашку не забреют?
– Нет. Старший лейтенант завтра всё возьмёт на себя. Он договорится.
– Вот пусть и берёт на себя, а нам это ни к чему. Мы ведь, Игорёк, подчинённые?
– Подчинённые, – подтвердил Соломин.
– А раз подчинённые – значит, подчиняемся приказам? А или не а?
– Ну да!
– Значит, старший лейтенант Коренев мог делать с нами, что хотел?
– Наверное, мог, – Игорь лежа приподнял плечи, шевелиться ему не хотелось, всё причиняло боль, неудобство, мышцы и кости болели, спина прилипла к простыни – он до сих пор потел. – Я не знаю.
– То есть он мог приказать нам, чтобы мы сдались в плен, и мы сдались. А или не а?
– А!
– Но на деле-то вышло по-другому: мы не сдались и не думали сдаваться – нас сдал старлей! Так?
– Ну!
– Он ведь разговоры с душками вёл по-ихнему, поди разбери, о чём он там с ними говорил? А говорил он, по-моему, вот о чём – продавал технику за хороший бакшиш, КамАЗ с цистерной, солярку – всё-таки полная колбаса, а это знаешь сколько можно заправить машин? Это же больше обычной бензоколонки. На западе на дизеля давным-давно перевели и грузовики, и легковушки – а легковушке солярки надо в шесть раз меньше, чем грузовику.
– И в двадцать раз меньше, чем танку!
– Ты представляешь, какие это деньги?
– Ну!
– Что ты всё нукаешь?
– Пока не пойму, куда ты клонишь?
– Клоню к простому – мы ни в чём не виноваты – во всём виноват старший лейтенант.
– И что же?
– Как что? Ещё как что! – забубнил под одеялом Дроздов, перевернулся набок, покряхтел, будто маленький домовичок, почесал подбородок по-старчески, словно расчёсывал кудель – всей пятерней, ведя пальцами от кадыка к срезу челюсти. – Ещё как что! – Дроздов не выдержал, поднялся, сел на кровати, свесил ноги, безошибочно попав ступнями в кеды, готовно поставленные у койки с широко распахнутыми и расшнурованными зевами. – Вот он пусть и отвечает, Коренев, а нам за наши страдания положен двухнедельный отпуск.