Свободная - стр. 10
Сняла и аккуратно повесила чужое пальто на вешалку у двери, тут же разувшись, поставила туфли в угол крошечной прихожей и босиком, на цыпочках, пошла по комнате, чтобы не потревожить шумом чутко спящих. Дойдя до детской кроватки, задержав дыхание, вытянула шею и, заглянув поверх Лидиного плеча, тихо вздохнула, а на моих губах показалась привычная полуулыбка, когда увидела, что на меня смотрят изумрудно-зеленые глазки моего сынишки…
– Митенька… – прошептала я одними губами…
Словно услышав своё имя, малыш в кроватке заворочался и тихо всхлипнул. Я замерла, выждала несколько секунд, но в конце концов ребёнок снова уснул, засунув крохотные пальчики в рот.
– Ну как? – сонным голосом тут же поинтересовалась подруга и, подняв голову с затекшей руки, выпрямилась. – Получилось?
Широко улыбнувшись ей, я достала купюры и тихонечко пошелестела ими, поигрывая пальцами. Мне хотелось запрыгать и бешено обнять Лиду. Все рассказать ей прямо сейчас, но я с трудом сдержала минутный порыв, понимая, что глубокая ночь совсем не время для откровений, тем более, с такой высокой слышимостью в квартире, как у нас. Я и так устала бороться с соседями, абсолютно непримиримыми к детскому плачу.
Зная неуёмное любопытство своей подруги, оценила то, что ей пришлось собрать все свое самообладание, чтобы сдержать его. Именно поэтому, уже у выхода, быстро чмокнула ее в щеку, вместе с благодарным поцелуем, давая ей невысказанное обещание раскрыть все мельчайшие подробности завтра…
Едва она вышла, я без сил сползла по стенке детской кроватки на пол и начала беззвучно рыдать, съежившись, размазывая по щекам слезы. Мыслей в голове не было, абсолютная пустота. Наверное, я даже ничего не чувствовала… хотя, нет… чувствовала: мне было грустно оттого, что спустя год с нами стало…
Мои губы распухли и ныли, истерзанные подневольными поцелуями…
«Выглядишь ты паршиво! Не товарный вид…» – обидные слова не так ранят, как, озвученная вслух правда…
А еще мне было невыносимо стыдно, что я взяла его деньги.
Раньше я не понимала, как можно умереть от «разбитого сердца», а теперь точно знаю, что запросто: сильное эмоциональное перенапряжение вызывает нервное истощение, после которого случается депрессия. В моем случае, затянувшаяся послеродовая. И вот я уже не могу ни есть, ни спать, ни говорить, ни даже толком дышать. К сожалению, трудно самой понять, где находится тот самый предел, безошибочно определить, что твоя жизнь находится в миллиметре от точки невозврата.
Казалось бы, еще вчера мне удавалось нормально существовать, а сейчас я понимаю, что мой организм окончательно истощил все ресурсы, боль стала по-настоящему невыносимой, от нее невозможно отключиться или отвлечься. Болело не само сердце, нет, вовсе не орган, а то место, за которое люди хватаются, когда не могут справиться с наплывом совершенно неуправляемых, вышедших из-под контроля эмоций…