Свобода договора - стр. 97

процессуальных возможностей стороны, скажем, на восстановление пропущенного срока обжалования известного судебного акта (сторона такая-то не будет возражать против принятия к рассмотрению и рассмотрения по существу апелляционной жалобы стороны такой-то по делу такому-то, за что другая сторона обязуется уплатить ей сумму такую-то)? Подчеркиваем, мы не говорим о соглашениях, заключенных под влиянием угрозы, обмана, насилия, иного давления на ограничиваемую ими сторону, – ни в коем случае! Речь идет о соглашениях, абсолютно «нормальных», т. е. со всех точек зрения законных, рациональных и объяснимых – почему бы нет?

Ну и, наконец, совсем неопределенны перспективы договоров, направленных не на возникновение, изменение или прекращение гражданских правоотношений, а на иные юридические последствия. В наиболее благоприятном положении находятся договоры, направленные на предоставление и прекращение секундарных прав, но, думается, это лишь потому, что мало кто отличает их от прав субъективных; в наименее благоприятном – договоры о правоспособности и дееспособности, отличительной чертой которых является их универсальность, или, лучше сказать, расчет на не определенный заранее круг ситуаций и отношений. Договор, по которому некто обязуется перед другой стороной не приобретать известной вещи в течение определенного срока и у определенного лица, – это еще, как говорится, туда-сюда. Можно обсуждать, хотя и с не вполне ясным эффектом для сторон, третьих лиц и суда (см. об этом ранее). Но договор, по которому кому-либо воспрещается в принципе приобретение вещей известного рода и качества, или договор с неопределенно-срочным запретом либо ограничением, как и, наконец, договор, урезающий возможность юридических контактов с лицами известных категорий (тем паче – такую возможность в принципе, т. е. возможность контактов со всяким и каждым), почти наверняка будет «отправлен в нокаут» единственным, но неотразимым «ударом» сделки, направленные на ограничение правоспособности, недействительны.

Ну а можно ли договариваться о юридическом значении фактических обстоятельств, т. е. наделять факты реальной действительности таким значением, которое им не придает закон? Казалось бы, ну а почему же нет? Ранее мы, например, уже говорили о возможности связать переход права собственности по договору купли-продажи с фактами заключения договора или оплаты товара – вот как минимум два фактических обстоятельства, юридическое значение которым придается сторонами договора. Но раз мыслимы два, значит, наверняка существуют и другие – нет? И да, и нет: да – потому, что именно так и должно быть; нет – потому, что и здесь юристы (как ученые, так и практики) не без некоторого садомазохистского удовольствия накладывают и на себя, и на право уже набившее оскомину ограничение: