Свирепая нежность, или Двенадцать писем сокровенного человека - стр. 10
Осколок далекого, непонятного, живого или неживого мира сгорел в атмосфере, и снова наплыл, взбудоражил успокоившиеся было нервы безотчетный страх, и я, натыкаясь в ночную прохладу косяка и оконных стекол, не мог нашарить спасительную ручку двери лоджии…
Письмо четвертое
ОХОТА
…Сколько прошло с тех пор?
Много воды утекло.
А видения текста не проходили.
Они стали моими постоянными спутниками.
Беспокоили.
Преследовали.
Настигали в самые неподходящие моменты.
…Конец июля.
Степь.
Полдень.
Мы идем под палящим солнцем.
В полдень в степи царствуют только солнце и тишина.
Жизнь в опаленном потоком горячего белого света пространстве замирает.
Даже суслик пребывает в полуденном отдыхе и не стоит столбиком у норы, любопытствуя, а кто это идет?
Если честно, хорошо, что я откликнулся на просьбу Аскера и пошел с ним на охоту.
В отпуск к родителям я приезжаю не только ради них – мне хочется снова увидеть и снова ощутить необъятность просторов степи.
Степь в чем-то похожа на море: и степь и море – необъятны.
И я одинаково люблю эти две бесконечности пространства.
…Монотонно-ровная, молочно-белесая бескрайняя поверхность.
Покачивание реюшки – большой морской лодки.
Запах снасти и рыбы.
– Море, – сказал отец. – Скоро увидишь рыбу, много рыбы…
Видимо, отец не так меня понял: ловлю рыбы я каждый день видел и на реке, поэтому хотелось увидеть громаду вод Каспия, о чем часто говорили родные и соседи, вот и упрашивал отца взять хоть разочек с собой, взять туда, куда уходили и откуда возвращалиь настоящие мужчины.
Мой род из ловцов.
Однажды я назвал двоюродного дядю рыбаком, и он серьезно обиделся.
И, кривя губы, счел нужным уточнить:
– Мы – не рыбаки, мы – ловцы. Мы ходим в море!
Его последняя фраза обозначила характер: ловцы – те, кто бросает вызов морю.
Правда, платят за то дань: выйти в море – еще не значит вернуться.
Ловцы – люди удачи, а умелая постановка сетей и знание моря – основа их успеха.
…Накануне вечером отец и соседи-ловцы решали мой вопрос.
Они долго и громко говорили у нашей реюшки.