Свинцовые ливни. Том 1 - стр. 44
Восторг, который охватывал его при приближении к Храму. Желание поскорее оказаться рядом с ним.
Виктор вдруг понял, что идёт по улице, которой ходил в детстве. Понял, что узнаёт всё вокруг – приметные дома, переулки, лавки торговцев. Вот сейчас, за этим поворотом… Сейчас.
– Ой, прости! Храни тебя Одиннадцать. – Девушка, торопясь, на бегу задела его плечом.
Невысокая, стройная, лица под сбившимся набок капюшоном не разглядеть – только выбиваются наружу длинные золотистые пряди волос. Строгое коричневое платье, поверх него черная накидка – без рукавов, но с капюшоном, так всегда одевались женщины, служащие Одиннадцати. Девушка обогнала Виктора, добежала до Храма и, торопливо выставив перед собой на пороге руку наискось, юркнула внутрь.
– Спасены будем, – буркнул ей вслед Виктор.
Поправил соскользнувший с плеча рюкзак.
Огляделся. И вдруг понял, что Храм, в детстве казавшийся огромным и величественным, сейчас выглядит именно тем, чем является. Старой, съежившейся и покосившейся от времени постройкой, которой наспех проведённый косметический ремонт скорее навредил, чем помог. Храм для чего-то покрасили – и выглядело это так, будто строгая пожилая дама вдруг густо подвела глаза, ярко накрасила губы и нарумянила впалые щёки.
А площадь возле Храма осталась неизменной. Те же лотки, торгующие напитками и незамысловатыми лакомствами, те же попрошайки и воришки, шарящие по карманам зевак, тот же ряд кабаков и увеселительных заведений на другой стороне площади. Те же бродячие проповедники, призывающие людей обрести новую жизнь.
И – Красавица Эльза. Она стояла там, где привык видеть её Виктор, когда был мальчишкой. Как будто старуха все эти годы никуда не уходила. Как будто только его и ждала.
Чёрное кружевное платье, чёрная шаль. Яркие дешёвые бусы – их, кажется, прибавилось, – костлявые руки, морщинистая шея и молодое девичье лицо.
Красавица Эльза стояла у входа в Храм, перед чашкой для подаяний. Виктор, не видя издали, готов был поклясться, что и чашка та же самая – из жаропрочного пластика, с яркой картинкой на дне, обычно такие ставят на стол маленьким детям.
Эльза то замирала неподвижно, то вдруг начинала приплясывать и кружиться на месте, разведя руки в стороны. Концы шали при этом взмывали вверх, и старуха становилась похожей на усталую, измождённую бабочку.
Выходящие из храма люди бросали в чашку монеты, изредка – купюры. Виктор нащупал в кармане джинсов специально приготовленную мелочь. Приблизился к старухе.
– Эй, Красавица, – окликнули вдруг Эльзу из-за его плеча. – А ну, расскажи ещё про Проклятых Стражей!