Свидетельства времени. Сборник произведений писателей Секции Художественно-документальной прозы Санкт-Петербургского отделения Союза писателей России. Выпуск 11 - стр. 18
– Как «С-13»?
В темноте-то не рассмотреть было гостей. Но «С-13» говорило само за себя.
– Неужели это вы, Александр Иванович?
– Да, да! Я Маринеско.
– Вот это встреча! Так проходите же, проходите!
Спустились через кормовой люк в отсек. Густов по лодке их ведёт, пытается что-то рассказывать. Да что там рассказывать, командир знает её лучше, чем собственный дом, которого, кстати, у Маринеско в то время и не было. Наши «деятели» пытались скрыть подвиг этого лихого, горячего, иногда непредсказуемого командира. Однако славу не скроешь. Она передаётся из уст в уста, обрастая легендами.
Дошли гости до каюты командира, больше похожей на шкаф. Маринеско заглянул в неё и говорит своему другу:
– А вон там, в углу, у меня всегда канистра шила стояла (спирта, для незнающих). Густов ему и говорит:
– Оно и сейчас там стоит, правда, не в тех количествах, не по нормам военного времени. Можно пробу снять, шило, как всегда, хорошее.
Маринеско и сам знал эту флотскую поговорку – шило плохим не бывает, бывает хорошим или очень хорошим.
– А почему бы и не снять пробу? – отозвался легендарный командир, зело «нелюбивший» выпить.
Сняли пробу. Вспомнили дни былые и помянули друзей боевых. Довольные гости в приподнятом настроении покинули лодку. А память осталась. Память о хороших добрых и мужественных людях.
Нет уже и Маринеско, нет и моего дядюшки Густова Анатолия Васильевича, добравшегося до своего девяностолетнего рубежа. Нет героев, осталась только благодарная память о них и легенды.
Музей, в котором я никогда не был
Когда-то, давно уже, после войны, открыли в Ленинграде музей. Потом в Ленинграде его и закрыли. Закрыли тоже вскоре после войны, и после его открытия. Прошло лет сорок, и музей вновь открыли тоже ещё в Ленинграде. После открытия я, конечно, побывал в нём. Очень любопытно посмотреть на наш спортивный клуб. Как его переделали. Дело в том, что до музея, до его вторичного открытия, там находился спортивный клуб Ленинградской Военно-морской базы. Там-то мы и играли всей кафедрой в волейбол. Натренировавшись в волейбол, в этом же зале по два часа без передыха, гоняли в баскетбол. Гоняли, забыв о времени. За грудки хватали, если казалось, что атаковали не по правилам. Правда, за правилами никто и не следил. Играли без судьи. Судил сам играющий, начальник кафедры, как лучший игрок, а с начальником не поспоришь.
Зашёл я посмотреть, как музей организовали в спортзале. Всё детство об этом музее мечтал. Да, это далеко не тот музей, что был вначале. Первоначально размещался музей на Фонтанке, в Партикулярной верфи, которую ещё Пётр I создал, на углу улицы Пестеля (Пантелеймоновской) и набережной Фонтанки. Создал для маломерных судов, типа яликов и шлюпок. Здесь их и строили, здесь и хранили. Отсюда и выходили в Неву вельможи и приближённые царя. Заставлял Пётр и адмиралов, и графов самих погрести, да на волне покачаться, чтобы плесень в души не закрадывалась.