Свидетель Мертвых - стр. 15

Теперь, когда я знал правду, я видел, что он блефует, и невольно восхитился его упорством.

– Кто из вас Пелара Дуалар? – спросил я.

– Это наше имя, – ответил мужчина, провожавший меня в часовню.

Я заметил, что мин Дуалин нахмурилась – она вспомнила, что не называла мне имен своих дядей.

– Примите наши соболезнования, мер Дуалар, – произнес я, глядя на него. – Вы – наследник отца.

Я вышел из дома Дуалада через час с лишним, измученный и голодный. Как обычно, мое объявление вызвало бурные споры. Родственники, которые поддерживали старшего сына, не желали верить в то, что он подделал завещание, и мне несколько раз пришлось повторить, что умерший назвал имя «Пелара», а не «Непевис». Со своей стороны, Пелара Дуалар весьма предусмотрительно пригласил двух слуг в качестве официальных свидетелей, чтобы после моего ухода не возникло никаких сомнений относительно смысла моих слов. Я пообещал ему, что составлю письменный отчет, в котором изложу суть происшедшего.

Никто не говорил о том, как они намерены поступить с бесчестным Непевисом Дуаларом, но я подозревал, что этот вопрос не даст его младшим братьям уснуть ночью.

Мин Дуалин просто исчезла. Я надеялся, что она не винит себя в случившемся, но знал, что это не так. Она не могла не винить себя. Как часто делали мои просители, девушка приняла решение, полагая, что знает, что скажет умерший. И ошиблась – как многие до нее. Со временем она, возможно, найдет утешение в мыслях о том, что способствовала установлению истины. Некоторых это утешало; некоторых – нет.

Я не мог ей помочь, мой дар заключался не в утешении. По правде говоря, я и сам не находил в поисках истины утешения. Это был мой долг.

Я вернулся пешком на остро – остановку трамвая – под названием «Глубокий Колодец». Большинство крупных городских храмов в городе располагались рядом с остановками, и «Глубокий Колодец» не был исключением. Несмотря на то что остановка была крошечной, размером с восковую печать, она могла похвастаться чайной под названием «Госпожа рек». Здесь работали послушники из ксайватэйлейана соседнего храма. Я купил глазированную булочку с корицей и чайник чая орчор на две чашки, устроился в кабинке на двоих и задернул занавеску. Я, как обычно, наслаждался терпким вкусом напитка, благодарный сегодня именно его горечи, словно та могла провести жирную черную черту между мной и семейством Дуалада. Я старался не думать о том, сколько семей сделали несчастными мои откровения, и постоянно напоминал себе слова архиепископа о том, что не совершал ничего сверх того, о чем меня