Свидетель - стр. 39
Нет! Не сейчас. Рано. Пока жив этот ублюдок – рано. Он еще хочет насладиться его смертью!
Больно… Больно!
– А… З-з-араза! Азаров! К-ик-рдинатор! Мамбу давай! Да поторапливайся…
Когда Мамба влетел к Рату, тот отрешенно смотрел, как кровь медленно капает с запястья на стол. Доктор облегченно вздохнул:
– Ну, я думал, что-то страшное.
Рат поднял на него мутные глаза:
– А это что, не страшно? Больно…
– До свадьбы заживет, однозначно.
– Не заживет…
Мамба запоздало понял, что Рат имеет в виду совсем не рану на руке, но решил не подавать виду.
– Вот никогда бы не подумал, что всесильный начальник СБ уподобится истеричной барышне и начнет резать себе вены.
Рат промолчал. Не потому, что он не услышал упрека – просто все, что происходило вокруг, абсолютно не заслуживало его внимания. Несмотря на пьяный угар, он четко осознавал – жизнь кончена. Она закончилась в тот момент, когда он увидел на пороге своей комнаты Лору. Мертвую.
Тогда, двадцать лет назад, Рат, тогда еще просто – Феликс Ратников уже терял все, но пережил это достаточно легко: он просто приказал себе не думать о прошлом. Нет, конечно же, в первые дни после случившегося, Рат, как и остальные, ждал и надеялся, что все вот-вот закончится, и можно будет вернуться к прежней жизни. Когда же пришло понимание: прошлое утрачено навсегда, – не растерялся, не впал в депрессию. Первые дни и недели после Катастрофы были полны боли, отчаяния и бесконечной потерянности. Для всех. Кроме Рата. Ему не впервой было начинать все с чистого листа – он же из провинции, «никто и звать никак». Сам всего добился, сам. Еще майора получить не успел, а уже начальник розыска, через год – зам по оперативной работе. С перспективой или на начальника, или на переход в ГУВД. Да не простым опером, само собой. Ну, а чего это ему стоило – пусть все заткнутся и завидуют молча.
Только, наверное, у всего есть предел. Или это уже возраст? Или теперь у него есть все, и больше ему действительно ничего не надо? Кроме счастья для своего ребенка? Для Лоры…
При мысли о дочери Рат застонал и прокусил губу. Но не почувствовал боли, так же, как и не чувствовал ее, когда резал себе руку. То, что сжигало его изнутри, болело стократ сильнее…
– А что мы пьем? – Мамба взял со стола пустую бутылку. – Ого, виски! Хорошо живем.
– Налить? Давай, выпей со мной!
С этими словами Ратников вытащил из стола еще одну, непочатую бутылку и стакан.
– На свадьбу берег. Выпьешь? За упокой? Что смотришь? Это святое…
– Наливай. Помяну.
Рат хотел налить и по второй, но Мамба проворно выхватил у него бутылку: