Свидание на Аламуте - стр. 69
Конфиденциально. Докладная записка. Исх. № 187976786556-КЕ
ФСБ РФ. Главк ОУ. Управление «Й»
«Настоящим довожу до куратора операции „Невесты“, что силами резидентуры установлено местонахождение в Париже основного объекта… Работа по установлению произведена при помощи активизации тонких энергий по первоначальному плану. Приняты меры к соблюдению наибольшей конфиденциальности, в связи с чем информация передана в Главк по особым каналам. П-к Заратустров, находящийся в оперативном распоряжении парижской резидентуры СУ, запрашивает дальнейшие распоряжения кураторов операции…»
Исполнитель: нач. отд. Спецсвязи, п/п-к Самойлов
Точка Сборки-5
Вилла «Кометто». Полиция и другие
Стоять в оцеплении всегда скучно. Тем более в оцеплении за два квартала от места – на периферии. Толком ничего не знаешь, тишина… и никакой причастности к настоящей работе. Стоять в оцеплении – значило торчать на пересечении авеню Августин Дюмон и Пьер Броссолет, под мелким сеющим дождиком, от каплей которого некоторые парижане даже не могли спастись при помощи своих зонтов; торчать, курить и болтать обо всем, не зная, когда же кончится это мероприятие. Кого-то убьют, кого-то захватят, но кого-то и отпустят к женам и автономным газовым котлам, составляющим предмет гордости каждого второго француза.
Младший докуривал пачку лицензионных Dunhill. Старший смолил первую сигарету из пачки Das Kabinet, привозимых его другом из Германии.
– Слушай, поганая эта заварушка. Как думаешь?
– Да уж, нечего сказать.
– Погоди, все же началось с того момента, как этот Неро схватил двух черных, верно?
Вместо слов – плевок сквозь зубы. На асфальт.
– Черт подери. Ты думаешь, он неправ?
– А черт его знает. Черных вообще давить пора. На шею садятся. Сын не может спокойно в школу ходить…
– А что?
– Папа – палач. Полицейский. Короче, ему бы надо было потише… Неро разворошил весь муравейник!
– Да. Если бы Жозье не стал подлизываться, нас бы сюда не направили…
– А как ты хотел?! Дело государственной важности.
– Думаю, ни черта нам не заплатят. Сверхурочных.
– Ну, по окружному тарифу… это слезы.
– Да и черт с ним.
– Слушай, а мы не того…
– Что?
– Что рассказали все это китаянке?
– Да иди ты… обойдется.
– У тебя есть еще сигареты? Дай одну…
Дождь. Морось. Над минаретами мечети, за оградами улицы Августин Дюмон – серая шапка облаков. Это граница оцепления. Под минаретами, под золотыми полумесяцами мечети – тупорылая морда броневика французского МВД. Блестит тротуар, ярко оранжевеет разметка.
Спецоперация вступила в решающую фазу.
На перекрестке рю Лаваль и авеню Виктора Басха стоит красно-белый автобус «Неоплан». Это обыкновенный туристический автобус, и его стоянка в двух шагах от церкви Ванв вполне оправдана, так как туристы могли сходить посмотреть облезлые фронтоны церкви, начатой еще гугенотами, но счастливо оконченной протестантами. Однако туристов нет ни в автобусе, ни поблизости. Лакокраска на стенках скрывает под видом ординарной жести четырехсантиметровый кевларо-стальной лист, стекла в окнах с лиловым оттенком – броневые. Автобус оборудован спутниковой антенной и сетчатым локатором; в салоне – мягкие кресла и тонкие, в лист бумаги, мониторы компьютерной сети. Аристид Неро в сером мундире бригадье МВД сидит в одном из кресел, рассеянно глядя на возносящиеся за эстакадой метро башенные прожекторы стадиона Ленина, курит длинную доминиканскую сигару и слушает своего помощника Арона Жюссейля. Тот, маленький человечек в коричневом жалком костюме, обремененный очками, женой, страдающей зобом, и тремя детьми, стоит перед этим креслом и столиком в какой-то странной, полусогнутой позе – отчего эти люди всегда стоят в таком странном положении? – и докладывает: