Свидание - стр. 16
– То есть я такая родилась, но проявилось только сейчас? У родителей же этого не было, да, Бен?
Он был слишком мал и плохо помнит папу, но все равно мы бы знали.
– Нет, Эли, у вас прозопагнозия приобретенная. Это бывает после инсульта или черепно-мозговой травмы. Встречается значительно реже врожденной. Анализы показали патологию затылочно-височной извилины правого полушария, что вполне соответствует вашей травме. Повреждение данной области может вызвать два подтипа заболевания: апперцептивная прозопагнозия и ассоциативная…
– И когда все пройдет? – перебиваю я.
Это единственное, что меня сейчас интересует.
Воцаряется неловкое молчание. Кресло со скрипом поворачивается. Туда-сюда. Доктор щелкает ручкой.
– Вероятно, никогда. Сожалею.
Голос звучит издалека, как из огромной трубы.
Я не в состоянии переварить услышанное. Отхлебываю воды и сжимаю стаканчик, вода течет на колени, но я не способна встать и дойти до подоконника, где стоит коробка «Клинекса». Слова доктора пригвоздили меня к месту.
– Значит, Эли не будет никого узнавать? Безумие какое-то! В голове не укладывается…
– Да, здоровому человеку трудно понять. Распознавание черт – настолько автоматический процесс, что многие даже не представляют, как слепота на лица вообще возможна. Я участвовал в исследованиях, когда пациенты приходили с семьями, и мы просили родственников поменяться одеждой и молча стоять в комнате с группой чужих людей, а пациентов – показать нам своих близких. Сердце рвется, когда видишь, как они страдают от того, что у них не получается. Дети не узнают родителей, жены – мужей. Особенно трудно идентифицировать мужчин – за исключением черт лица, они часто очень похожи: короткая стрижка, повседневная одежда. Вы не раз столкнетесь с равнодушием и непониманием, Эли. Лучшее в данной ситуации – терпеливо объяснять. Будьте честными. Не стыдитесь.
Стыд. Да, я стыжусь.
– Должно же быть какое-то средство!
В голосе Бена звучит мольба, которую я не слышала много лет. Тем же тоном он просил меня прочитать еще одно бессмысленное стихотворение, которые он обожал.
Мне это снится, да, снится, потому что если это правда, я не выдержу.
– Разумеется, кое-что можно сделать… – начинает доктор.
Я оживляюсь, шарик надежды надувается и тут же сникает, когда Сондерс говорит:
– Есть множество компенсаторных приемов, которые помогают в повседневной жизни.
Слова сливаются в одно сплошное месиво. Навсегда. Это навсегда. Я не выдержу. Доктор отвечает на вопросы Бена и одновременно печатает. С жужжанием просыпается принтер.